"А.Ф.Трешников. Их именами названы корабли науки " - читать интересную книгу автора

Франца-Иосифа, и полярные пейзажи порождены лишь его фантазией.
Седов назвал бухту, в которой экспедиция осталась на вторую зимовку,
бухтой Тихой. Зимовка была трудной. Каюты не отапливались и стали зарастать
льдом. Печки в кают-компании, камбузе и коридоре отапливали частями судна -
постепенно ломали переборки между каютами, потом изрубили фальшборт. В особо
холодную пору использовали для отопления сало моржей, хотя им в основном
кормили собак.
21 октября ушло за горизонт солнце. Наступила длинная полярная ночь. К
заботе о топливе прибавилась забота о пище. В запасах была лишь пшенная
крупа и протухшая солонина, подсунутая в Архангельске предприимчивым купцом.
"Когда, например, на "Фоке" варилась солонина, по всему судну
распространялся отвратительный запах. По сравнению с ним запах горелого
моржового сала казался ароматом лучших духов".
К сожалению, лишь немногие соглашались есть моржовое сало и мясо,
большинство отказывалось. В их числе был сам Седов. В результате у многих
началась цинга. Уже в январе 1914 года Седов слег и редко выходил из своей
каюты. Он жаловался на боль в деснах, стали распухать ноги. Только семь
человек (и в их числе Визе), употреблявших в пищу моржовое и даже собачье
мясо, были здоровы. Убив медведя, они пили теплую медвежью кровь.
Пинегин в своей книге "В ледяных просторах" пишет:
"Любопытно было посмотреть со стороны на дикую напряженность охоты во
тьме, потом на кровавое пиршество у убитого медведя. И здоровые, и больные
пили горячую медвежью кровь. До этого дня я не был кровопийцей, но сегодня
горячо расхваливал эту жидкость, не подавая вида, что она мне противна: я
знал, что в нашем положении кровь лучшее средство от цинги. Им одним
спасаются самоеды и русские на всем побережье Ледовитого океана. Большинство
вняли моим увещаниям. К сожалению, два более слабых "ревматика", Зандер и
Коршунов, не поверили похвалам напитку и отказались наотрез. Седов
попробовал, но не мог пить".
Здоровье Седова не улучшалось, но он упорно говорил о походе к
Северному полюсу, и по его указанию матросы готовили все необходимое
снаряжение для этого. Он назначил выход полюсной партии еще до конца
полярной ночи - 2(15) февраля. С собой он брал двух матросов: Александра
Пустотного и Григория Линника - здоровых, молодых парней, беззаветно ему
преданных.
Визе, Павлов и Пинегин, знавшие больше всех о трудностях предстоящего
похода и физическом состоянии Седова, с тревогой ожидали этого дня, но прямо
высказать то, что они думали об этом мероприятии, не решались. Визе и Павлов
поручили Пинегину отговорить Седова от похода. Но и Пинегин не решился
высказать это в устной форме, а написал Седову дружеское письмо и передал
его в день выхода утром.
Получив письмо, Седов ушел к себе в каюту. Выйдя через полчаса в
кают-компанию, он передал Визе приказ. Визе прочитал приказ вслух. В приказе
объявлялось о выходе в поход к полюсу, руководство научными работами
возлагалось на Визе, а власть начальника передавалась врачу Кушакову.
Наступило тягостное молчание. Никто не расходился. Пинегин пишет об этих
последних минутах прощания следующее:
"Седов несколько минут стоял с закрытыми веками, чтоб сказать
прощальное слово. Все ждали. Но вместо слов вырвался едва заметный стон, и в
углах сомкнутых глаз сверкнули слезы. Седов с усилием овладел собой, открыл