"Джон Тренейл. Свиток благоволения" - читать интересную книгу автора

Больше всего ее манила та фотография. В дальнем конце холла рядом с
лестницей висело на стене большое зеркало в золоченой раме и с тремя
створками. Она пошла туда, заметив на ходу, как в темной амальгаме
отразилось ее неестественно бледное лицо. Поставив вещи рядом со стоявшим
под зеркалом вращающимся столиком черного дерева, инкрустированным
перламутром, она взглянула на столешницу, зная, что сейчас увидит на черном
дереве полукруг - след от кружки с горячим молоком, которую она оставила на
столике в семилетнем возрасте. Она словно вновь услышала гневный голос отца,
почти ощутила, как сейчас ее снова шлепнет по попке его твердая ладонь... Но
тут она увидела фотографию. Из простой деревянной рамки на нее смотрела
Джинни. Снимок был сделан примерно три года назад и запечатлел нерешительно
улыбавшуюся китаянку неопределенного возраста, но еще не пожилую; черты лица
хорошо очерчены, соразмерны, кожа еще не тронута морщинами; китаянка
выглядела очаровательной женщиной в расцвете сил... Или фотограф, или его
модель скрыли родинку на лбу у линии начала волос, но Диана знала, что она
там, точно так же, как знала, что в то время, когда была сделана эта
фотография, волосы матери уже начали терять свой блеск, а на шее стали
появляться морщины, и кожа рук становилась дряблой.
Женщина на фотографии отличалась прекрасной фигурой - нефритово-зеленое
платье от Кардена превосходно сидело на ней. Ее грудь натягивала ткань
платья. В ту пору у женщины было две груди, как и у ее дочери.
Диана поставила фотографию на место и взглянула в зеркало. Поправила
волосы, носовым платком стерла с подбородка пятнышко грима и пошла к
лестнице, ведущей вверх. Она должна была пройти мимо Цю, что она и сделала,
не отрывая глаз от коврового покрытия. Уже у лестницы она остановилась,
вернулась и, к его удивлению, положила руку ему на плечо.
- Мне очень жаль, - тихо сказала она. - Я имею в виду Линьчунь.
Прежде чем он успел как-то отреагировать на ее слова, Диана убрала руку
и побежала вверх по лестнице. Она заставила себя успокоиться, сделала
несколько глубоких вдохов и вошла в спальню к матери - образ с фотографии
все еще стоял в ее памяти.
Реальность оказалась совсем другой.

- Сбили! - Голос Сунь Шаньвана прозвучал почти шепотом, настолько
старик был взбешен.
- Именно так. Сюда, пожалуйста...
Они быстро шли по коридору, находившемуся глубоко под землей, в
Пекинской военной академии, к северу от Летнего дворца. Сунь потряс головой
в тщетной попытке прийти в себя. Руководителю Центрального управления
разведки Китая исполнился уже семьдесят один год, и он только что провел на
работе шестнадцать часов без перерыва, пытаясь держать руку на пульсе Китая,
в то время как сам был не уверен, что сердце страны еще бьется. Потом, когда
он уже собрался было поехать домой и отдохнуть хотя бы несколько часов,
зазвонил телефон, и Ван Гоин, начальник штаба Народно-освободительной армии,
одарил его еще несколькими неприятными известиями.
- В эту дверь... - сказал Ван Гоин.
Они оказались в большой аудитории в форме раковины. Единственная лампа,
горевшая в помещении, освещала подиум лектора и какого-то человека, который
там находился, одетого в военную форму; все остальное было погружено в
темноту. Ван застучал каблуками вниз по центральному проходу, Сунь следовал