"Кэти Тренд. Человеческий яд в промышленных масштабах" - читать интересную книгу автора

- Если ты машину купишь, тебе с себя яд собирать придется, - сказала Вера, -
менты доведут. А твой яд котируется?

- В принципе, любой котируется. Мой даже лучше, чем женский, потому что
реже. Только я не очень уж ядовитый... Hу, пошли, провожу тебя до работы,
и снова на службу.

К вечеру Фил добрался до дому с полным кофром полных банок, полностью
удовлетворенный. Плюхнувшись на стул в прихожей, он набрал телефон конторы.

- ОООЗТ "Кобра", - раздался в трубке мягкий, вкрадчивый голос секретарши
Леночки, - что я могу для вас сделать?

- Это я, Филипп, привет. Готовь холодильник, сейчас принесу.
- Много?
- Все. Хорошо поработали.
- Умница. Макс только половину привез, а машины еще не было. Так что если
поторопишься, успеешь сдать сегодня.
- Hу, мне же близко. Пока.

Контора располагалась на Бармалеевой, через улицу. Фил обогнул детский
садик, нырнул во двор и уже через минуту расставлял перед Леночкой банки.

- Большая часть женского, эу, знаешь, обычные стервы. Вот этот лучше, этот
еврейский, такой, знаешь ли, очкастый экземпляр, с большим вкусом ругался.
А тот это - вообще уникум, чистейший детский яд, в отдельную скляночку собрал.
Такое милое дитя со скрипочкой в маршрутке, а такое ядовитое.

Леночка сделала пометки в журнале, налепила на банки наклеечки и задумчиво
подперла изящную раскрашенную головку рукой.

- Интересно, - задумчиво произнесла она, - а что из него делают?

- Говорят, мазь какую-то от артрита, или от ревматизма. Очень, говорят,
едкая. Лечит, буквально, на глазах.

- От ревматизма... - Леночка вздохнула, - наверное, у вас с Максом никогда
ревматизма не будет. Кстати, твоя порцайка меда, - она выставила на стол
маленькую шестигранную баночку, - привет жене.

Филипп повернул на Большой проспект и двинулся в сторону дома, решив по
дороге заглянуть в "Три ступеньки" за чем-нибудь съестным. Там его обхамила
сонная толстая продавщица, собравшаяся уже начать готовиться к закрытию
магазина, хотя до девяти было еще сорок минут; и Фил неожиданно разъярился
и наорал на нее, словно расслоившись при этом на Фила Орущего и Фила
Hедоумевающего, который в течение двенадцати часов перед этим спокойно
выслушивал гораздо худшие высказывания, и теперь удивлен тем, насколько работа
отличается от всей прочей жизни...

22.05.99