"Джефри Триз. Разыскиваются..." - читать интересную книгу автора

своей смекалки, если догадается поднести промокашку к зеркалу. Дик
представил себе, как она разинет рот, дойдя до слова "ведьма", и ему уже
чудился ее бешеный крик по телефону, когда она будет сообщать полиции о двух
беглецах, удравших поездом в Лондон,
Да, это всех собьет с толку! Он вышел на лестницу открыл дверь в
уборную, изорвал письмо в клочки и спустил воду.
Потом разделся, лег в постель и пролежал до полуночи, не смыкая глаз...
Время пришло. Он напялил старенькие штанишки и связал в узелок
кое-какую одежду и вещицы, которыми дорожил. Тихо приоткрылась дверь. На
пороге стояла бледная Энн. Крадучись, в одних носках, они сошли вниз.
Дик снял с крючка ключ от гаража.
- Чуть не забыл, - прошептал он. Вернувшись в гостиную, он схватил с
рояля их фотокарточку. - Это наш единственный портрет в доме, - сказал он. -
Пройдет несколько дней, пока им удастся достать у кого-нибудь из родни
другой. Так что газетам пока придется обойтись без фотографий.
- Тебе бы прямо гангстером быть! - засмеялась Энн. А еще через десять
минут, вовсю налегая на педали, они мчались по бристольскому шоссе.

Глава вторая
В пути

Это было здорово - первые несколько миль! По обеим сторонам дороги
тянулось охваченное глубоким сном предместье; безмолвные дома, в окнах ни
огонька. И только на дороге кипела бурная жизнь. Огромные грузовики,
громыхая, бесконечным потоком неслись с запада на восток и с востока на
запад. Свет их фар подкрадывался сзади, яркий и ослепляющий. Тени Дика и Энн
внезапно вырастали впереди, длинные и тощие, как тетушка Миллисент, но, с
каждой секундой становясь все короче и короче, исчезали наконец под колесами
велосипедов, когда грузовик с ревом проносился мимо, и тогда тьма вокруг
становилась еще черней, чем прежде.
А впереди лежала вся Англия - и приключения!
Прощай душный дом, где все было так скучно так чинно, так церемонно;
прощай тетушка Миллисент с ее слежкой, вынюхиванием, доносами; прощай
дядюшка Монтегю с его напыщенными проповедями и плохо скрываемыми издевками
над памятью их отца и матери. Не будет больше ни школы, ни уроков музыки, ни
рукоделия, ни рисового пудинга.
- Мы свободны! Мы свободны! - прокричал Дик, обращаясь к звездам,
мерцавшим над головой.
- Мы увидим весь мир, весь, весь прекрасный мир! - распевала Энн, и ей
казалось, что из-под вертящихся колес велосипеда льется музыка.
- Поедем на Север, на родину!
- Да! Там родилась мама - в Дербишире.
- Мне всегда ужасно хотелось на Север. Горы, пещеры и все такое...
- Молодец! А ну, подбавь газку!
Миновав окраины Бристоля, свернули на север и выбрались на
Глочестерское шоссе. Дик слез с машины и взглянул на часы. Было около трех.
Первое чувство восторга постепенно пропадало. Стало прохладно, хотя и
стоял июль, и они жалели что не поужинали поплотней и не захватили еды на
дорогу.
- Гляди-ка, светает, - сказала Энн, указывая на восток. - Скоро можно