"Генри Триз. Закат викинга " - читать интересную книгу автора

- Я бы на твоем месте поторопился, Харальд Сигурдссон, - сказал раб. -
Три твоих амбара в огне, а супруга твоя, Аса дочь Торна, отбросила в сторону
сломанную прялку и рыдает над тяжко ранеными сыновьями.
Харальд с недоумением и гневом поглядел на раба.
- Я тебя высеку, Янго Беспортошный. Не иначе, как ты стащил ячменное
пиво, которое мы сварили, чтобы отпраздновать приход весны, и все тебе
приснилось в пьяном бреду. Видно ты наслушался всяких там скальдов,
толкующих о неведомых ночных огнях. Катись обратно и сунь свою голову в
ведро с водой.
Раб упал на землю и стал кататься по траве, подвывая и скуля.
Он был из ирландцев, а они, как известно, склонны к таким
представлениям. Груммох ухватил его за ворот одной рукой и вздернул в
воздух, так что ноги раба повисли, как у тряпичной куклы, какими играют
маленькие девочки.
- Давай говори толком, если тебе есть что сказать, а потом ступай
домой, как послушный пес, - сердито потребовал он, мазнув раба по лицу своей
всклокоченной бородой.
- Клянусь святым Кломкиллем и Светлым Христом, Хокон Красноглазый напал
на нас, пока вы возились здесь с коровой. И что не сумел сделать огонь,
доделал топор. Там внизу не осталось ничего, чем человек мог бы нагрузить
ладью. Все порублено в щепки.
Ошеломленный Груммох опустил раба на землю.
- Я принес черные вести, хозяин, - продолжал раб, понурив голову. - За
последний час многие отправились к Одину. Многие тронулись в дальний путь, а
тела их болтаются на деревьях, С Хоконом Красноглазым было восемьдесят
берсерков, а ты знаешь, что это люди нечеловеческой силы и ярости. И они не
оставили в живых ни детей, ни стариков. И что те могли сделать против
восьмидесяти разъяренных берсерков, у которых были в руках по боевому топору
и по копью. Они и на твоих сыновей напали.
- Я тебя не спрашиваю, не находятся ли мои сыновья при смерти. Скажи
мне только, ранены ли они в грудь? - хватая Янго за руку, вскричал Харальд.
Раб кивнул.
- Да, хозяин. Они ранены в грудь, в плечо и в голову. Но не в спину, не
тревожься об этом.
Груммох любил этих мальчиков как своих собственных сыновей. Он схватил
в руки дубовый сук толщиной в голень здорового мужчины и в ярости переломил
ее о свою ногу.
- Во всей северной стороне, - вскричал он, - есть только один человек,
который позволил бы себе надругаться над детьми и стариками, и шея его
переломится, как эта палка, еще до захода солнца!
- Хокон Красноглазый уже отчалил от берега, - опасливо заметил раб. -
Тебе пришлось бы оседлать лебедя, если ты хочешь догнать его. Нам следует
поспешить в деревню, чтобы спасти то, что еще можно спасти. Я маленький
человек, я раб, а не воин, но я осмеливаюсь подать вам этот совет.
- Мне уже сорок лет, - заметил Харальд. - Я надеялся, что смогу дожить
свой век в покое. Мне думалось, я уже покончил с мореплаванием, вернувшись
из Миклагарда. Но теперь я вижу, что мне придется снова обнажить свой меч,
если только рука моя сможет его удержать.
Раб бросил взгляд на крепкие руки и могучие плечи Харальда, но не
проронил ни слова. Он уже научился держать язык за зубами, когда воины вели