"Александр Трапезников. Морг закрыт, расходитесь " - читать интересную книгу автора

сумочки, а не мужские портфели, килограмм этак под десять. Случайное
совпадение двух неизвестных констант в одном месте? Возможно.
- Бум брать! - произнес Адрианов, осторожно оглядываясь.
Подъезд идиотов, как окрестила его девушка, начинал пробуждаться.
Где-то стукнула дверь, стал двигаться лифт. Прижав к животу портфель,
Алексей Викторович стремительно взлетел на четвертый этаж, отпер свою
квартиру и, поставив находку на стол, плюхнулся в единственное кресло.
Велико было искушение взять плоскогубцы и выломать сейфовые замки, но
Адрианов решил не торопиться. Любая вещь и всякая тайна поддаются отгадке,
надо лишь подобрать ключ. Пенсионер-физик привык решать самые сложные
задачи, а времени у него было навалом. Пока же за одним делом надо не
забывать и о других. Нежно погладив кожаную поверхность "дипломата",
Алексей Викторович вновь вышел из квартиры и отправился на промысел.
В это утро он собрал тридцать семь пустых бутылок из-под пива, которые
и сдал позднее в приемном пункте; нашел мотор от стиральной машины, вполне
пригодный для работы в качестве движка; обнаружил пару добротных зимних
сапог, магнитолу - сломанную, но не настолько, чтобы её невозможно было
починить, нераспечатанный батон сырокопченой колбасы, выброшенный
каким-нибудь "новым русским", но главное - что было просто поразительно! -
бумажку в десять долларов, очевидно, унесенную ветром из ресторана
"Флорида", что располагался через дорогу от его дома.
Снеся находки в квартиру, Алексей Викторович неторопливо позавтракал,
пожарив на всякий случай колбаску на сковороде, выпил стакан чая, а затем
пошел менять валюту на рубли, бросив многообещающий взгляд в сторону
"дипломата". Об утренней незнакомке Адрианов больше не вспоминал.
Спустя два часа пенсионера-физика можно было видеть около пивной
палатки, где он осушал уже пятую кружку, выплевывая на землю ребрышки от
воблы. Вскоре к нему присоединился человек с несколько ассиметричным лицом
и унылым взглядом.
- Гена, я угощаю! - благодушно сказал Адрианов, протягивая соседу по
лестничной клетке часть рыбы. - Можно взять чего и покрепче.
- Разбогател, что ли? - вяло поинтересовался приятель.
- Еще не знаю, - туманно отозвался Алексей Викторович.
Изгибы судьбы Геннадия Семеновича Косова были не менее примечательны,
чем у самого Адрианова. Еще два года назад он работал главным художником в
крупном издательстве, потом устроился стажером в страховое агентство.
Прошлую жизнь вспоминал с раздражением, как кинофильм на иностранном языке:
ничего не понять, хотя красиво. Были собственный кабинет, секретарша,
служебная машина, вереница приятелей, презентации с банкетами... Исчезло
все классически быстро, словно на ходу вышвырнули из курьерского поезда.
Даже жена осталась где-то в купейном вагоне, помахав ручкой. Издательство,
выпускавшее школьные учебники, проглотил конкурирующий концерн, сманив
попутно половину сотрудников. Два строптивых коммерческих директора при
этом по очереди канули в небытие. Главному художнику Косову должности не
нашлось - пятьдесят лет, староват и неповоротлив, нужны люди более гибкие,
более преданные. Учебников, правда, в стране не прибавилось, лучше они не
стали, наоборот, все - размыто, запутано, наворочено так, что одно
отвращение. Какие там знания! Потом Косов понял: это политика - растить
поколение неучей, духовных уродцев и обманщиков. Недаром концерн
существовал на деньги дядюшки Сороса. Все как в Америке, браво! Но после