"В.Травинский, М.Фортус. Поединок с гестапо " - читать интересную книгу автора

его торжественные минуты - там, в Сен-Никезе, когда сквозь беспамятство звон
кандалов вдруг напомнит чистую медь полкового оркестра. "К торжественному
маршу! На одного линейного дистанция! Первый взвод прямо, остальные -
на-пра-во!" И как один человек с тысячей рук и ног единое сотнеголовое тело
строя, ладно покачиваясь, печатает шаг по одесским улицам. Бегут мальчишки,
девушки улыбаются с тротуаров... Солнце в глаза, огромное, тяжелое,
доброе... Точный звук барабана... И пустынное поле впереди, Куликово поле,
где принимали всегда присягу новобранцы в Одессе. Знамя, командир читает
текст, тысяча молодых голосов повторяет: "Я, гражданин Советского Союза...
перед лицом своих товарищей торжественно клянусь..."
И - могилы героев восстания во французском флоте в 1919 году. Старый
коммунист, очевидец, медленно вспоминает каждую деталь, каждую драгоценную
подробность славного матросского бунта. "Жанна Лябурб", повторяет
рассказчик, "Жанна Лябурб" - огненная коммунистка, сумевшая вместе с другими
поднять многотысячный флот. "Жанна", - запомнит Василий. "Жанна", - вспомнит
он далеко от Одессы.
Он многое запомнит из этих недолгих одесских месяцев. И физрука - каким
он казался придирой, и как ему будет благодарен Василий в жуткую ночь своего
главного подвига... И значок ГТО, врученный тем же физруком, - и значок
всплывет в памяти, и тоже сыграет свою неожиданную роль в часы предсмертья.
Он был недолго в училище, но он получил от него все, что можно. Порик,
прирожденный солдат, усваивал военное дело легко. Строевые занятия - бич
новобранцев - казались ему интереснейшим отдыхом. С неторопливой
тщательностью и крестьянским интересом к машине он изучал оружие: винтовку,
пулемет, миномет, гранату... И после всех трудов праведных оставался
веселым, общительным, разговорчивым парнем с ярко выраженной жилкой
руководителя, организатора: люди тянулись к нему безотчетно.
Как само собой разумеющееся, в Харькове, куда перебросили курсантов из
Одессы, Василия избрали комсоргом роты, портрет его не сходил с Доски
почета. Приняли кандидатом в члены партии. Назначили командиром отделения и
помощником командира взвода. Было у него в распоряжении двенадцать человек.
"Учитесь, курсант, - объяснял ему начальник училища, - отделение есть основа
армии. Сумеете хорошо справиться с отделением - справитесь легко и со
взводом и с ротой".
Он оказался прав, начальник, но как бы он удивился, если бы знал, где,
когда и на опыте каких отделений, взводов, рот оправдаются его слова.
Их осталось мало, курсантов, учившихся когда-то с Пориком, но все они
помнят о нем. О его простоте, юморе, деловитости - и о суровой
принципиальности, которая проступала сквозь юношеское добродушие, как только
что-то грозило помешать главному: военной учебе. "Ленивых и нерадивых Вася
мог едкой шуткой поразить как пулеметной очередью", - вспоминает один. "В
деле службы не давал потачки ни себе, ни другим", - вспоминает второй. А
Григорий Белоус, что был не только ровесником и товарищем Василия, но и
секретарем парторганизации в харьковском училище, а ныне живет в селе
Сычевке под Одессой, пишет: "Редко я встречал людей, так преданных военной
службе, влюбленных в нее, причем не во внешнюю, парадную, что ли, ее
сторону, а в самую суть. Он отлично знал уставы, всегда ходил четким
строевым шагом... Он даже виды спорта признавал только военные. Хорошо метал
гранату, знал штыковой бой, умело ползал по-пластунски".
Учеба кончилась. 10 июня 1941 года выпускникам зачитывали приказ