"В.Травинский, М.Фортус. Поединок с гестапо " - читать интересную книгу автора

торопиться. Беречь силы.
Он долго лежит на спине, ровно и ритмично дыша. Он готовится встать, он
собирает уцелевшие атомы своих сил. Встать - это первое.
Только без резкостей... Физрук хвалил его брюшной пресс, ну-ка, брюшной
пресс, ну-ка, ты нынче главный работник, подыми мой торс, брюшной пресс,
усади меня, я не могу помочь, у меня руки закованы.
Так... Теперь поворот на месте и опустить ноги на пол. Опираться надо
на правую, но и левой не избежать... Раз! Он стоит, качаясь, ничего не видя
от боли, но стоит - и делает первый шаг. К счастью, их нужно немного.
Да, тут шляпка большого, великолепного, могучего гвоздя. Он гладит ее
пальцами, звякают наручники. Он обшаривает камень вокруг гвоздя и
внимательно смотрит на ногти. У него только ногти - единственный инструмент.
Шаги часового останавливаются у двери. Шаг, шаг, шаг! Приговоренный к
расстрелу франтирёр лежит без движения. Не поет, не кричит. Кончается. Не
доживет до расстрела. Дверь затворяется.
И опять - шаг, шаг, шаг. Порик снова встает. Вот он, гвоздь, он уже
чуть-чуть приоткрылся, шляпка уже не прижата к камню, шляпка сидит на
крепкой железной шее, ее можно пощупать, можно лизнуть - железное тельце
оружия.
День угасает. Откуда берутся силы?
Где-то около одиннадцати ночи он последний раз потянул гвоздь зубами -
и тело, как гибкий умный рычаг, спружинило, напряглось, - и пошел, пошел
гвоздь, с тихим шорохом вылез из каменного гнезда, длинный, холодный,
прямой.
В нем было сантиметров девять, старый, солидный гвоздь, слегка
проржавленный, - на такие вешают тяжелые полки, колуны, большие картины.
Гвоздь - домашняя вещь, уютная, удобная. Сегодня он заменит трехлинейку,
карабин, парабеллум, гранату, сегодня гвоздь станет шпагой, мечом, кинжалом,
орудием спасения.
Порик отдыхал около часа. Покричал часового. Попросил пить. Тот включил
из коридора свет, принес жестянку с водой. Порик, держа жестянку обеими
скованными руками, короткими глотками тянул воду. Рассматривал. Высок,
значит, надо, чтобы нагнулся. Автомат через грудь - скинуть сразу нельзя.
Кинжал у пояса - это удачно. Пистолета нет, часовым не положено.
Пора. План ясен. В соседней камере весь день тихо, она пуста. Надо,
чтобы этот здоровенный нагнулся. Надо! Что ж, нагнется. Больно, конечно,
хотя и не очень: болевые центры погашены волей. Василий, кривясь, сдирает
тряпку с развороченного пулей плеча. Нагнется, - как не посмотреть на такую
рану.
Пора. Помогая зубами, Порик отжимает гвоздем защелки наручников.
Сгибает и разгибает правую руку. Он спокоен, он совершенно спокоен.
Часовой мнется у двери. Русский смертник зовет опять, неугомонный
дьявол. Воды, воды, - скоро тебе не надо будет воды. Конец смены далек,
сколько еще раз он станет кричать, русский бандит!
Вот он - часовой. Вот его недовольное лицо. Ну, в чем дело? Какая рана?
Я не доктор! Плечо? Немец чуть отшатывается: ему не часто приходилось видеть
подобное. Он нагибается совсем немного, слегка лишь склоняет голову, - и
правая рука Порика бьет гвоздем в белый, беззащитный, открытый висок
часового.
Удар верный!..