"В.Травинский, М.Фортус. Поединок с гестапо " - читать интересную книгу автора

доводили их до остервенения, а потому производительность труда оказывалась
мизерной, не окупая даже расходы на облавы и перевозку.
Законы экономики и психологии внесли свои коррективы в законы
бесчеловечности. Производство требовало рабочих рук; волей-неволей пришлось
эти руки хоть как-то оберегать. Законы экономики и психологии помогли
Василию Порику.

***

С конца 1942 года многие лагеря для "иностранных рабочих", бывшие еще
вчера уменьшенными копиями Освенцима и Майданека, стали по условиям жизни
приближаться, скажем, к лагерям рабов, строивших пять тысяч лет назад
пирамиду Хеопса. Бить били, но старались не до смерти; кормили плохо, но
зато дифференцированно: не выполнил норму - одна миска брюквы и 100 граммов
хлеба, выполнил норму - полторы миски и 150 граммов, перевыполнил - две
миски. Немцы пошли и дальше по пути "материальной заинтересованности":
начали давать увольнительные из лагеря "за честный труд", разрешили "честным
трудящимся" организовывать спортивные кружки и вечера самодеятельности и
даже вывесили у входа в лагерь лозунг: "Кто не работает - тот не ест!" и
Доску почета. Доску пришлось снять вскоре: подобного "почета" никто в Бомоне
не пожелал.
Та же нужда в людях для всепоглощающего Восточного фронта вынудила
Гитлера экономить и на охране. Северные департаменты были отнесены в
подчинении к Брюссельской военной администрации, а потому у ворот Бомона
стали бельгийские фашисты. Их усилили кем могли: петеновцами, даже польскими
фашистами...
Было крайне соблазнительно ввести в лагерях полицию из самих же
лагерников, назначить старост из самих же лагерников, делать гестаповскую
работу руками гестаповских жертв - сколько бы немецких рук это освободило!
Этакий ловкий, толковый пройдоха из русских же, знающий их, понимающий их -
какая находка для Третьего рейха.
И вот он, пройдоха, вот он, не прячущийся предатель, вот он, открытый,
активный, умелый немецкий агент: Вася Порик! Он удивительно отзывчив на
всякое вражеское предложение: когда другие, сумрачно переглядываясь, неловко
мнутся перед объявлением о создании волейбольной команды, - Порик уже весело
торопит писаря: "Пиши первым, давай, сыгранем". Когда начальник лагеря
произносит речь об "уважении к труду и необходимости отрабатывать свой хлеб,
а не лодырничать", Порик выходит из рядов и горячо поддерживает начальника:
"Правильно, ребята, нечего даром хлеб есть, работать надо!" Когда в первый
"вечер отдыха" пожилой угрюмый немец на русско-франко-украинско-немецком
воляпюке призывал петь "Украинско писня", очень убедительно помахивая в такт
воляпюку стеком, - это Порик бодрым тенорком первым затягивает далекую
винницкую частушку, не сбился, не смолк, хотя все молчали.
И ни одного косого взгляда, ни одного отказа от работы, Ни единой ссоры
с конвоиром, - напевая что-то, быстренько, ловко, словно с детства к сему
готовый, делает этот ладный исполнительный парень всякую подневольную
работу, не жалуясь, никаких, видимо, иллюзий не строя, здраво оценивая
обстановку и искренне намереваясь подладиться к арийским хозяевам.
Удивительно удачная кандидатура! Среди толпы неразговорчивых,
безынициативных, угрюмых бомонских узников Порик - настоящая находка!