"Мишель Турнье. Лесной царь (TXT)" - читать интересную книгу автора

она осудила отсутствие у меня теоретической подготовки и практического
опыта. Рашель уточнила. Она имела в виду исключительно мою торопливость:
словно птичка, по ее словам, - раз, и готово. Потом она предалась сладостным
воспоминаниям об одном из моих предшественников, разумеется, самом страстном
из всех. Как-то он пообещал трахать ее всю ночь и честно исполнил обещанное:
пахал до самого рассвета. "Правда, призналась Рашель, легли мы поздно, а
ночи в ту пору были короткие".
В ответ я ей напомнил сказку про козочку господина Сегэна, которая
почла делом чести биться с волком всю ночь и только на рассвете позволила
себя сожрать.
- Вот и представляй себе, - усмехнулась Рашель, - что, как только ты
кончишь, я тебя сожру.
И тотчас Рашель, с ее черными бровями, раздутыми ноздрями, алчными
устами, и впрямь показалась мне волчицей. Мы в очередной раз посмеялись. В
последний. Уж я-то понял, что ее практичный умишко вольного бухгалтера успел
оценить мои возможности, - разумеется весьма невысоко, и теперь изыскивает
очередную койку.
По-простецки... Этот упрек полгода ворочался в глубинах моего сознания.
Я-то всегда думал, что наиболее распространенное половое расстройство это
как раз ejaculatio pre-сох, проще говоря - неспособность кончить, затяжка
полового акта. Рашель, однако, обвинила меня в прямо противоположном, тем
выразив исконный конфликт между сексуальными партнерами - женщины ненасытны,
им бы хотелось, чтобы половой акт длился бесконечно. Иначе они остро
переживают свою ущемленность.
- Тебе наплевать, получу ли я удовольствие!
Вынужден это признать. Когда я наваливался на Рашель всем телом, чтобы
ею овладеть, меня меньше всего заботило, что там творится под закрытыми
веками в этой миниатюрной головке еврейского пастуха.
- Полакомился свежим мясцом и полетел к своим железякам!
Опять чистая правда, как и то, что, утоляя голод ломтем хлеба, мы равно
не заботимся ни о собственном удовольствии, ни о том, чтобы доставить его
поглощаемой пище. - Ты лопаешь меня, как бифштекс.
Возможно. По крайней мере, если безоговорочно принять расхожее
представление о том, что есть "настоящий мужчина". Это чисто женская
придумка, превратившая ее беззащитность в грозное оружие. Начать с того, что
в уподоблении полового акта приему пищи нет ничего унижающего - к подобной
символике прибегают многие религии, прежде всего христианство с его
причастием. Однако представление о "настоящем мужчине", - повторяю, чисто
женское, - достойно пристального внимания. Согласно ему, мужественность
измеряется половой потенцией, а последняя выражается в умении подольше
затянуть половой акт. То есть, требуется самоотречение. Значит, потенцию
здесь следует понимать в аристотелевом смысле - как противоположность акту.
Таким образом, половая потенция как бы отрицает половой акт. Она лишь
обещание акта: не слишком надежное, не всегда исполняемое уклонение,
стремление оттянуть развязку. Выходит, что мужчина действительно бессилен, и
впрямь беспомощен перед медленно, как цветок, распускающейся страстью
женщины, разве что он пойдет у нее на поводу, забыв о себе, будет вкалывать,
как проклятый, чтобы высечь хоть искорку радости из бесчувственной плоти,
которая якобы предоставлена его власти.
- Ты не любовник, ты - людоед.