"Андраш Тотис. Убийство после сдачи номера в печать" - читать интересную книгу автора

телевидению, когда тот выступал в качестве спортивного обозревателя.
Журналист произвел на него впечатление настырного, заносчивого наглеца.
Живот его казалось вотвот вывалится из кожаного пиджака; свои
безапелляционные оценки и суждения он оглашал так, словно-закруглял фразы
вместо хлестких концовок звонкими оплеухами.
Теперь он лежал на спине, левая рука его была подвернута под тело,
очевидно, она была сломана. Левый глаз заплыл, лицо сплошь в синяках и
кровоподтеках, нижняя губа треснула, и там, где ее проткнул зуб, застыл
черный сгусток крови.
Дюамеля забили до смерти, и били его медленно, жестоко. Трупы тех, кого
приканчивают двумя-тремя ударами и продолжают забивать ногами уже мертвых,
выглядят не так. Обычно заметны следы первых ударов, а остальное ведущий
следствие узнает из протоколов вскрытия. В мертвом организме
кровообращение отсутствует, а потому на теле не бывает таких кровоподтеков.
Врач, читавший им лекции, когда Альбер учился на одногодичных курсах
усовершенствования, излагал тему значительно более профессиональным
языком, но Лелаку и прочим достаточно было знать лишь саму суть дела.
Итак, Дюамеля убили не двумя-тремя ударами. Ему досталось их очень много.
Голова была разбита в лепешку. Он.
получил удары по лбу, по вискам, по носу, по скулам, удары, которые
лишь скользнули по лицу, повредите кожу, и такие, что попали в цель и от
которых треснули кости. - Интересно, как выглядел наш приятель, когда был
живым? Спросил Бришо, ища глазами Альбера. Тот нехотя шагнул вперед. -
Вопрос, сумел ли хоть раз ответить на удары этот несчастный, прежде чем
рухнуть мешком на пол?- пробормотал он. - Ну как- то он все же ответил, -
сказал Буасси, обычно не вмешивавшийся в следствие, но в драках считавший
себя специалистом. Альбер нервно заерзал. - Может, уйдем отсюда? Или нужно
обязательно здесь вести дискуссию? - Как угодно. Буасси оскорбленно смолк.
- По мне так можно идти,- оказал Бришо. - Ты огляделся? Альбер огляделся.
Гостиная хорошей, зажиточной квартиры. Стены оклеены белыми в золотых
узорах обоями. Шкаф из хрома и дымчатого стекла, книжная полка, в углу
магнитофонная система, видео, телевизор.
Кресла, круглый столик, турецкий пуф, толстый ковер. Сейчас все это
превращено в поле битвы. Сломанный пуф валяется у стены. Кто-то в драке
запустил им в противника, но тому, видимо, удалось увернуться, и
позолоченная с кожаным сиденьем штуковина ударилась о стену, прочертив
углом на обоях рваный след в виде перевернутой буквы "V". Дюамель врезался
своим огромным телом в магнитофонную систему, очевидно пошатнувшись после
сильного удара и пытаясь обрести, равновесие. Кресла опрокинулись, когда
шел уже ближний бой, а ваза, бутылка с коньяком и рюмка слетели со столика
явно в тот момент, когда по нему ненароком, но с силой пнули ногой. Но что
это? Альбер замер, почувствовав какое-то несоответствие. Осторожно шагнув
к столу, он присел, на корточки. - Рюмка только одна, - произнес за его
спиной Шарль Бришо. - С кем же он тогда пил? - спросил Альбер. - В
одиночестве, - ворчливо произнес Буасси. - Ага. И в одиночестве дрался.
Шарль улыбнулся, забавляясь этой перепалкой, и дружески обнял Буасси за
плечи. - Пошли, не будем мешать великому детективу! - Дело хозяйское,
буркнул Буасси. Однако ему не удалось произнести это таким оскорбленным
тоном, как хотелось. Альбер раскрыл два-три шкафа, несколько минут
потоптался у книжной полки, затем перешел в другую комнату. Он очутился в