"Андраш Тотис. Убийство после сдачи номера в печать" - читать интересную книгу автора

закулисных махинациях, он знал назубок старые и новые мировые рекорды,
знал всех и каждого, был на "ты" с тренерами, всеми членами сборных. Бог
знает, как ему это удавалось. Если какойнибудь футболист собирался, уйти
из своей команды, Жоржу становилось об этом известно раньше, чем
менеджеру. - Его любили? Главный редактор пожал плечами. - Что вы знаете о
его семейной жизни? - сделал попытку Альбер. - Думаю, он был холост, -
сказал Лафронд. - Видите ли, господа, у нас сотрудничает несколько сот
журналистов, вероятно, вам лучше расспросить его друзей. Шарль уселся за
письменный стол Дюамеля и вытащил средний ящик. Лафронд подошел к нему,
из-за его плеча заглянул в ящик. Бумаги, просьбы, расписки, квитанции,
заграничный паспорт, свидетельство о рождении, гарантийные письма - все
бумаги, накопившиеся за жизнь, валялись вразброс. - Вы не думаете, что
Дюамеля убили из-за какой- нибудь статьи? - спросил Бришо. И начал
вынимать и складывать содержимое ящиков возле себя на пол. - Нет, - сказал
Лафронд. - Уж простите меня, но это чепуха. Я сорок лет занимаюсь этой
профессией, немало повидал скандалов, знаю, что говорю. Журналистов
убивают редко. Доносят на них - это да. В год проходит немало процессов по
нарушению закона о печати. Но убить? Обычно нас даже не бьют, разве что
пригрозят побить. В семьдесят восьмом Жерар Депардье поколотил одного
журналиста, гигантский был скандал. Да еще мода была награждать оплеухами
фотографов. Но это мне даже понятно. Они иногда ведут себя очень нагло.
За это их и держим. Конечно, журналистов тоже убивают, и немало, но
лишь тех, кто копается в политической грязи. А вот спортивных
журналистов... - Сейчас и спорт стал политикой, - пробурчал Альбер. - А
грязи и в нем хватает. Возле Шарля уже лежала аккуратная стопка самых
личных бумаг Дюамеля. Того Дюамеля, которого за что-то все же убили.
Нашлись и письма. Большинство от женщин. Официальную переписку журналист
Держал не здесь.
Бришо отложил письма и принялся за ящики с левой стороны стола. Лафронд
взял связку писем и, хмыкая, перелистал. - Он вел активную половую жизнь,
не так ли? - с легкой завистью спросил Альбер. - Он умел производить
впечатление на женщин, - неуверенно произнес главный редактор. - Бог
знает, каким образом. - Рукописи, копирка, из-за этого не убивают, -
пробормотал Шарль и занялся ящиками с правой стороны стола".
- Не писал ли ваш сотрудник в последнее время о чем- то таком, за что
на него могли"
рассердиться? - Почему же не писал, - сказал Лафронд. Он бросил письма
на пол и шагнул к окну. Дождь все еще шел, и улица Русле выглядела так,
словно была запечатлена на старой, стертой пленке, которая по всей длине
была процарапана полосками от проекторов. Разве что жужжания проектора, на
котором пленку прокручивали, не было слышно.
- Дюамель всегда писал что-то такое, из-за чего на него могли
сердиться. За хорошую статью всегда кто-нибудь сердится. - А в последнее
время за что и кто мог на него иметь зуб? - Ну... им могли быть недовольны
руководители футбольных клубов и их болельщики.
Жорж начал кампанию против хулиганства в футболе. Предложил, чтобы на
матчи пускали только лиц с фотографиями на удостоверениях. Химера, но Жорж
принимал ее всерьез.
Если вас интересует, прочитайте его статьи. Была у него еще парочка
предложений.