"Шандор Шомоди Тот. Второе рождение Жолта Керекеша (Роман) " - читать интересную книгу автора

невзлюбил. Хотя при чем тут инстинкт? Он ведь пережил страшное потрясение.
Случись нечто подобное с человеком, он, возможно, не избавился бы от нервной
травмы до конца своей жизни!"
Умиленный смирением щенка, послушно семенившего у его ноги, Керекеш не
хотел продолжать размышления над этой мучительной для него темой.
И вдруг глаза доктора заблестели. "А ведь без риска воспитание
невозможно!" - мелькнула у него дерзкая мысль, и, следуя ей, он отстегнул от
ошейника поводок: сойдет или не сойдет щенок на мостовую? Зебулон не сошел.
Труся косолапо рядом, он то делал небольшие зигзаги, то чуть-чуть отставал,
но всякий раз преданно возвращался назад.
"Вот и это у нас получилось!" - подумал Керекеш горделиво. Тем не менее
он снова пристегнул поводок, не желая злоупотреблять своим доверием.
- Какой ты смышленый, Зебука! - вконец растроганный, никого уже не
стесняясь, сказал громко Керекеш.
Ему даже хотелось, чтоб и другие видели, какого он добился успеха.
Улица, увы, была тиха и пустынна. Но и отсутствие зрителей ничуть не
испортило хорошего настроения Керекеша.
И все же беда их подстерегала и настигла у детского сада.
Ребятишки, увидев щенка, разразились оглушительными криками:
- Смотри, смотри, настоящий жучок!
- Ага, бело-черный. Давайте ловить!
- Пошли! Окружайте его, а то убежит!
- Это дог. Я видел дога. Во огромный, как лошадь!
- Бежим за ним! Жучишка, жучишка, бежим!
Они пустились бежать, высовывая руки из-за ограды.
- Пътю! Юдитка! Сейчас же назад! - тоненьким, беспомощным голоском
взывала воспитательница. - Дети, немедленно возвращайтесь назад!
Керекеш пытался ускорить шаг, но Зебулона уже сковал страх. Стараясь
уйти от кричащих детей, он в отчаянии рвался и тянул хозяина к мостовой. В
конце концов он уселся и, часто моргая, с мольбой смотрел на своего
вожатого; в глазах его, полных слез, застыл ужас, а тело дрожало мелкой
дрожью.
Керекеш не мог дождаться момента, пока две воспитательницы справятся с
оравой своих подопечных и скачущие вдоль ограды неистовствующие ребятишки
окажутся наконец за пределами видимости и слышимости.
Попытки увести щенка были тщетны. Зебулон заартачился, как норовистая
лошадка, и сидел, вцепившись когтями в асфальт. Когда он чуть сдвинулся с
места, на тротуаре остались влажные от пота отпечатки щенячьих лап.
- Как зовут его, дяденька? - спросила Керекеша девочка с косичками.
- Как зовут щенка, дядя? - требовал ответа хор мальчуганов, прижавшихся
рожицами к решетке.
- Собачий дядя! Собачий дядя! - дружно завопила горластая ватага.
И Керекеш отступил. Он отказался от дальнейшей борьбы и, схватив щепка
под мышку, большими шагами устремился домой. Но вопли "Собачий дядя! Собачий
дядя!" преследовали его еще долго.
Тащить на руках щенка было делом нелегким. Его длинные ноги свисали
почти до земли, а сам Зебулон, не чувствуя твердой опоры, вел себя так,
будто несли его на смертную казнь: он был в полуобморочном состоянии.
Как только за спиной стихли детские голоса, Керекеш бережно поставил
щенка на землю. Щенок, поджав хвост, галопом помчался к дому.