"Шандор Шомоди Тот. Второе рождение Жолта Керекеша (Роман) " - читать интересную книгу автора

довольные, долгие вздохи собаки. Опять - уже в третий раз - сердце его
учащенно забилось. Но время летело, пора было подниматься.
"Вот и кончился день!" - сказал мысленно Жолт, печально и медленно
направляясь к дому. Но сказать ему хотелось совсем другое. Если б не
отвращение к пышным словам, он бы выразился примерно так: кончилось ощущение
счастья, наполнявшее его с той минуты, когда к нему подползла эта жалкая
собака и доверчиво прижалась к его ногам.


Глава III
"ЗНАЧИТ, ТЫ СИДЕЛ НА ДЕРЕВЕ?"

Вот уже полчаса доктор Керекеш придумывал всевозможные хитроумные
предлоги, чтобы оттянуть прогулку с собакой. Щепок тихо повизгивал и,
косолапя, семенил по комнате. Временами по неизвестной причине он вздрагивал
и робко поглядывал на вздымавшееся над ним гигантское двуногое существо.
Керекеш, разумеется, не питал к нему никакой неприязни. Более того, он
прилагал все усилия, чтоб полюбить его всей душой. Он как бы приказывал себе
любить щенка, ибо смотрел на него как на будущего союзника. Выбрав его из
пяти крохотных пойнтеров, Керекеш не без оснований надеялся, что белый
длинноногий щенок, отпрыск победителя международных соревнований, унаследует
от своего знаменитого отца не только изящную, царственную осанку, но и
смелый, великодушный нрав.
С щенком, однако, что-то стряслось. И произошло это не далее, как три
дня назад.
Раздосадованный, доктор разыскал свои старые брюки, вполне пригодные
для подобной прогулки. Затем неторопливо переоделся, стараясь не выходить из
себя от тоненького щенячьего визга и намереваясь вытерпеть всю последующую
мучительную, но неизбежную процедуру.
Щенок сидел в дверях, прижав большие черные уши. Иногда, изгибаясь всем
телом, он пытался стянуть с себя задней лапой ошейник. Это продолжалось
недолго, потому что его отвлекали действия Керекеша.
Стремясь создать видимость веселого настроения, Керекеш стал
подбрасывать туго надутый резиновый мяч. В коричнево-золотистых глазах щенка
странно чередовались страх и желание поиграть. Он тихонько повизгивал,
стучал по полу несоразмерно большими лапами, но к Керекешу не подходил. Если
же Керекеш сам к нему приближался, щенок начинал сразу пятиться и, натыкаясь
на стулья, улепетывал в укрытие под маленький стол, где его ждали коврик из
губки и пуловер. Столик напоминал ему, должно быть, прежнюю будку, и только
там он чувствовал себя в безопасности. Целыми днями он либо глодал резиновую
желтую кость, либо спал. Вначале своим послушанием он очаровал всю семью.
Его спрашивали: "Где твое место?" - и щенок, смешно переваливаясь, бежал на
место, то есть под стол. Но однажды он заупрямился, и с тех пор выманить его
из-под стола удавалось с великим трудом и то лишь с помощью разных уловок.
Позднее Керекеши сделали еще одно наблюдение: когда над щенком не бывало
стола, он просто дрожал от страха. Ему было уже три месяца, но в сад его
приходилось таскать на руках; в саду несколько минут он принюхивался, делал
свое дело и затем стремглав мчался в дом.
Жолт вначале смотрел на щенка сердито и прозвал его "Заячье ухо". Как
безгранично далек был этот щенок от собаки с сердцем льва, жившей в