"Родерик Торп. Крепкий орешек " - читать интересную книгу автора

умерщвлении политических деятелей, или Кровавого Малыша Тони, тоже из
Германии, который упивался драматургией смерти, превращаемой им в некое
подобие театрального зрелища. Перед тем как выстрелить в лацкан пиджака
своей жертвы, он тщательно расправлял на ней галстук. Он называл это
"прикрепить черную бутоньерку".
Таков был Малыш Тони - Антон Грубер, - которого узнал Лиленд в главаре.
По выводам специалистов и по единодушному мнению коллег Лиленда, эти
люди были безнадежными психическими больными, поэтому они не останавливались
ни перед какими зверствами: ракетой сбивали гражданский самолет, отрезали
половые члены, казнили пилота после того, как заставляли на коленях молить о
пощаде.
В четверг, предпоследний день конференции, когда Лиленд и большинство
других участников собрались в зале, чтобы разбиться на комитеты и
подкомитеты, они увидели, что аудиторию - в который раз - обыскивают в
поисках подслушивающих устройств. На своем месте перед разложенными бумагами
сидел начальник полицейского управления со Среднего Запада. Это был
седовласый человек лет шестидесяти с худым бледным лицом, один из самых
уважаемых полицейских в Америке. Он настолько плотно стиснул губы, прижав их
к зубам, что они выглядели совершенно бескровными. Благодаря его авторитету,
конференция шла в нормальном, спокойном русле. Председательствующий
предложил нарушить повестку дня, предположив, что возражений не будет, и
предоставил ему слово. Больше не было произнесено ни звука, но внимание всей
аудитории было уже приковано к начальнику полицейского управления со
Среднего Запада. Сидя на своем месте, он приподнял голову и начал медленно
говорить.
- Прошу прощения за нарушение повестки дня и обыск помещения, но я
провел длинную бессонную ночь. Прежде всего, я хотел, чтобы у вас и у меня
была возможность открыто высказывать свое мнение. Чем больше я думал об этой
проблеме прошлой ночью, тем глубже ощущал необходимость определить
собственное к ней отношение. Эта проблема мучила меня ночь напролет, не
давая заснуть. И не только потому, что это самое дрянное дело, с каким мне
приходилось сталкиваться за всю мою полицейскую практику, но и потому, что
это самая страшная проблема, которую надо решить с человеческих позиций.
Он повернулся и посмотрел на молодых людей, сидевших в последних рядах.
- Для вас, кто не знает меня, скажу о себе следующее: в течение восьми
лет я только и делал, что открывал и закрывал двери, потом тридцать три
месяца служил в южной части Тихого океана. Я видел все в этой жизни и знаю,
какой ужасной она может быть. Вот уже тридцать семь лет я женат на одной и
той же женщине, которую люблю сегодня больше, чем в пору моей молодости. У
нас четверо дочерей, которые получили образование в колледже, и девять
внуков. В субботу я в любом случае уезжаю отсюда - только черти меня и
видели, - потому что мы устраиваем барбекю в честь моей восьмидесятилетней
тетки. Это младшая сестра моей матери. Она решила, что скоро умрет, поэтому
и попросила всех собраться. Нас с ней многое связывает в этой жизни, и я
знаю, она очень довольна, что повидаться с ней приедут родственники со всех
концов страны.
Он встал.
- Эти ребята заставили меня подумать о своей семье. Это очень важно для
меня. Они дали ясно понять, что для них не существует ничего святого, и
ничто их не остановит перед достижением поставленной цели. Я крайне