"Элизабет Торнтон. Алый ангел " - читать интересную книгу автора

Фуше, который был кое-чем обязан Маскарону, предупредил Антуана, что
тому грозит неизбежный арест и что никто не будет слушать его оправданий.
Маскарон стал готовить пути к отступлению.
В средствах не было недостатка. Многие годы Маскарон пользовался своим
положением, чтобы скопить приличное состояние. Первой мыслью было уехать с
Габриель в Англию.
И опять-таки Фуше убедил Маскарона отказаться от этой попытки. Его
агенты выяснили, что Маскарон не сможет чувствовать себя в безопасности ни в
Англии, ни в одной из стран, состоящих с ней в союзе. Очевидно было, что
где-то в своей карьере Маскарон допустил роковую ошибку. Сложно было сказать
что-либо наверняка, но казалось, что Антуан навлек на себя ненависть
какого-то очень влиятельного врага, который теперь жаждал его крови.
Если бы речь шла только о нем самом, Маскарон, возможно, склонился бы к
решению оставить все как есть и попробовать оправдаться перед Конвентом. Но
на карту была поставлена не только его жизнь. Когда Антуан подумал, что
Габриель могут использовать, чтобы наказать его, он отбросил мысль о попытке
защититься перед лицом равных себе. Оставалась только одна возможность. Под
вымышленными именами Маскарон и Габриель сменили место жительства.
Вскоре их предали и им пришлось бежать. За годы скитаний Маскарон
столько раз был на волоске от гибели, что уже не оставалось сомнений: он -
жертва чьей-то вендетты. Фуше, которому Маскарон сообщал обо всем, что
удавалось узнать, так и не смог хотя бы приблизиться к разгадке, кто же
стоит за этим непрекращающимся преследованием.
Но все было позади. Бонапарта не интересовали давние конфликты. В такой
ситуации предательство перестало быть угрозой. Восемь лет спустя, когда
звезда Маскарона снова ярко сияла на небосклоне, он спускался по
великолепной лестнице замка Шато-Ригон. У Маскарона было все, чего он
хотел, - богатство, положение в обществе, класть. Антуан размышлял над
иронией судьбы: хотя приятно, конечно, было реализовать практически все
амбиции юности, но теперь эти амбиции поблекли и казались незначительными по
сравнению с горячей привязанностью, которую он испытывал к маленькой
девчушке.

Габриель была в своей спальне. Она ужасно нервничала, одеваясь перед
своим первым званым ужином в обществе самых высокопоставленных гостей,
когда-либо удостаивавших своим присутствием залы замка. Служанка оканчивала
туалет Габриель.
- Можешь не спешить, - сказал Маскарон, слегка махнув рукой. - Наши
гости собираются в grande salle на кальвадос перед ужином. Я подожду тебя в
твоей гостиной.
Маскарон тихонько закрыл двери и какое-то время стоял, созерцая личную
комнату, святая святых Габриель. Улыбнувшись, он покачал головой и выбрал
удобное обитое тканью кресло возле камина.
Эта комната, хотя и немного простоватая, отвечала вкусам Габриель.
Стиль, изящество, сокровища Версаля, - все это практически не интересовало
внучку Маскарона. Зато тут стояли стулья с вышитыми подушками, которые
когда-то сшила мать Габриель, и высокий дубовый буфет ее бабушки. На стенах
висели маленькие портреты давно умерших родственников, большинство из
которых девушка никогда не видела. Из вещей, что когда-то принадлежали их
семье, мало что осталось. А то, что было в этой комнате, по большей части