"Элизабет Торнтон. Опасная близость " - читать интересную книгу автора

прожитье. Врачи, особенно армейские, редко бывали состоятельными людьми.
Тяжело вздохнув, она собрала листки и внимательно перечитала
написанное. Это был первый из серии очерков, посвященных отвратительным
условиям жизни солдат и их семей, с требованием к правительству радикального
их улучшения. Теперь, когда война была закончена и Наполеон заточен на
острове Святой Елены, наступило самое подходящее время осуществить
изменения, которые она предлагала. Катрин знала не понаслышке то, о чем
писала. Она все видела собственными глазами, когда сопровождала отца в
испанском походе.
Отличительным знаком Э.-В. Юмена - таким псевдонимом она подписывала
свои статьи - была точность. Если она писала о Ньюгейте, читатели могли быть
уверены, что она лично осматривала эту тюрьму. "То есть не она, а он", -
поправила себя Катрин. Авторов-женщин еще как-то воспринимали, когда они
писали на банальные темы вроде воспитания детей и благотворительности. Если
же они пытались выйти за пределы этого ограниченного круга тем и
высказывались о вещах серьезных, используя отпущенный им богом талант, то
становились всеобщим посмешищем. Как ни ужасно, но таково было положение
вещей. Если бы вдруг открылось, что под именем "Э.-В. Юмен" скрывается
женщина, никто не стал бы воспринимать ее статьи всерьез, издатели потеряли
бы к ней интерес и она осталась бы без работы.
Наморщив лоб, Катрин сосредоточилась на написанном. Она не была
полностью удовлетворена статьей, но не сразу поняла, в чем дело. Она взяла
неверный тон - слишком строгий, слишком критичный. Это было не похоже на
обычную манеру Э.-В. Юмена, который достигал цели шуткой, ироничным намеком.
Придется все переписывать.
Катрин взглянула на часы на каминной полке. Сейчас этим заниматься ей
некогда. Скоро совсем стемнеет, а ей еще предстоит важная встреча. Встреча?
Что ж, пожалуй, это подходящее слово, хотя сестра не ждет ее, во всяком
случае, не в столь поздний час. Катрин уже дважды заходила к ней, но лакей
оба раза не впускал ее. Она посылала сестре письма, на которые не получала
ответа. Но на сей раз ничто не остановит ее: она повидает Эми.
Катрин встала, выдвинула верхний ящик стола и, аккуратно сложив,
спрятала исписанные страницы. Из другого ящика достала отливающий вороненым
блеском пистолет французской работы, который ей подарил отец, нашедший его
при осаде Бадахоса. Ей всегда казалось, что когда-то он принадлежал
возлюбленной французского офицера, который специально для нее заказал его у
парижских мастеров, хотя, конечно, это были всего лишь ее предположения. Он
был необычайно легкий и изящный, хотя такое слово не слишком подходило к
оружию. Из глубины ящика Катрин достала порох и пули и принялась за дело.
Движения ее были проворными и привычными: отец научил ее заряжать эту
красивую, но смертоносную вещицу, и она проделывала это несчетное число раз.
Катрин покачала головой при мысли о том, чем ей приходится заниматься.
Почему это случилось с ними? Можно ли было представить, что все так
обернется?
Когда-то - сейчас казалось, что это было сто лет назад, - они счастливо
жили в этом доме на тихой окраине Хэмпстед-Хит, похожей на деревню, хотя до
центра Лондона было всего четыре мили. Они жили небогато, но вполне были
довольны тем, что имели, и не желали большего. У отца была хорошая практика,
и он пользовался уважением в округе. Он был человеком образованным, как и их
мать.