"Александр Торин. Дурная компания" - читать интересную книгу автора

кие-то высокие тона, снова спустилась вниз и продолжалась в своей косми-
ческой заунывности.
Каким-то шестым чувством я понял, что я уже почти дома, и неожиданно
для меня самого слезы навернулись у меня на глаза.


Глава 2. Рейс Москва-Амстердам откладывается.


Москва была покрыта снегом. Самолет покружился над рощицами голых бе-
рез, каналом имени Москвы и, подпрыгивая на ухабах, наконец приземлился
посреди заледеневшего поля, по которому мела поземка. На непродолжи-
тельное время я снова оказался в той точке пространства, в которой прош-
ла почти вся моя сознательная жизнь, где я любил, работал, смеялся и
плакал.
Почему-то все официальные лица аэропорта были в омерзительной форме
серо-зеленых цветов. Сразу же у выхода из самолета стоял солдатик с ка-
ким-то приспособлением и, щелкая кнопкой, остервенело считал пассажиров,
сошедших с зарубежного лайнера. Бесформенные женщины в серых мышиных та-
моженных костюмах, чекистского вида солдаты в зеленых мундирах на пас-
портном контроле, пристально смотревшие в глаза приезжим, словно пытаясь
выявить классовых врагов и шпионов, милиционеры в своих серых пиджаках,
все это создавало впечатление того, что я попал в огромную военизирован-
ную зону. Таможня не работала, и в единственное окошечко выстроилась ог-
ромная очередь ничего не понимающих иностранцев и привычно ожидающих
своей очереди недaвних советских граждан. Над последними контрольно-про-
пускные органы почему-то издевались особенно злобно и изощренно, перет-
ряхивая все чемоданы, как-будто мстили им, прибывшим из-за кордона, за
свою неприглядную жизнь.
За линией, разделяющей Россию и нейтральную зону, стояли постаревшие
мать и отец и вглядывались в толпу, надеясь увидеть меня. Я помахал им
рукой, и мама, увидев меня, сложила руки на груди, словно благодаря Бога
за то, что я прилетел и нам довелось-таки еще раз свидеться. За родите-
лями стояла шеренга бандитского вида типов, предлагающих свои услуги по
подвозу богатых иностранцев в примечательные места города Москвы. Услуги
эти зачастую совмещались с элементарным грабежом доверчивых и мягкотелых
жителей мира западной демократии.
В подъезде дома, в котором я провел свое детство, стоял запах запус-
тения и разрухи. На лестницах было темно, так как еще работающие лампоч-
ки сразу же выкручивали, а новых достать было невозможно. Какие-то убо-
гие старухи в платках бродили по темным лестницам. У входа стоял самос-
вал, с которого два мужика в ватниках, ушанках и кирзовых сапогах разг-
ружали рваные бумажные мешки с синей размытой надписью "Санотходы". В
одном из мужиков я узнал бывшего маленького мальчика, которого я ког-
да-то видел каждый день катающимся на велосипеде. От мешков, которыми
был уже под завязку забит один из лифтов, пахло гнилью.
- Что же это вы таскаете, Ванечка? - спросила мама.
- Да вермишель на фабрике сгнила, нам с батей её и отдали. Будем кур
разводить, - с готовностью ответил он.
Москва, хотя и изменилась, но не так сильно, как я ожидал. Все было