"Александр Торик. Флавиан ("Воцерковление" #2) " - читать интересную книгу автора

"фронтовые", так что причащать их в городскую церковь водят, к отцу Василию.
А он жалостливый, после службы детей всегда чаем поит с печеньками там,
конфетками. Они его сильно любят за доброту. А детей Сам Господь любит, того
кто им благотворит Он Своей милостью не оставит.
- Не знаю. Кого, может, и не оставит. А мне вот не дал твой Господь
детей, а твоим детдомовцам родителей, ну и где ж тут Его милость?
- Лёш, а если честно, ты сам-то детей хотел иметь?
- Если честно - сперва не хотел, сам понимаешь - денег нет, квартиры
нет, Ирка - аспирант, я - "молодой специалист". Да потом и в поход хотелось,
и на "юга", и по театрам, ну, какие уж тут дети! Ирка, после четвёртого
аборта, когда в пятый раз "залетела", решилась было рожать, да тут тёща
наконец-то свои шесть соток получила, восемь лет ждала, участок нам
подарила - надо было что-нибудь построить, ну мы опять решили подождать с
детьми. А после, уж видно, твой Бог не давал. Да и разбежались вскоре.
- Что уж на Бога клеветать, Лексей, Он вам пять раз детей давал, вы же
сами их всех поубивали. А потом перестал и предлагать, потому может, чтоб
вашими детьми наш детдом не пополнять.
- Ты уж скажешь, Андрей - поубивали, прямо мы с Иркой монстры какие-то.
Да сейчас все аборты делают - не в каменном же веке живём!
- Не все. Та же Женька - многодетная, причём рожать начала сразу после
института, тоже ведь со своим Генкой "молодыми специалистами" были, хлебнули
бедности, конечно, зато сейчас четыре дочки - красавицы, да наледник - боец
восьмилетний, родители не нарадуются. И кстати, ни одного аборта Женя не
делала, я знаю. А ты говоришь - каменный век! Да в древности-то люди как раз
каждого ребёнка ценили, за Божий дар почитали. Бездетность как Божие
проклятие воспринимали. Это сейчас - "безопасный секс", "планирование семьи"
и прочая требуха словесная, а за ней, как за фиговым листком, лишь желание
грешить безнаказанно.
- Всё вам попам - грех, куда ни плюнь, чтож теперь не жить что ли?
- Да нет, живи, пожалуйста, живи и радуйся, только себя да других не
калечь. Этому, собственно, Церковь и учит.
- Интересно с тобой говорить, Андрюша, на всё у тебя ответ есть.
- Не Андрюша, а отец Флавиан! - вновь возмущённо вспыхнула
старушка-монашка.
- Мать, не шуми, - успокоил её Андрей-Флавиан, - пусть зовёт как ему
привычней. Алёш! Ты на неё не обижайся. Она "ворчунья" страшная, но всё по
любви, от полноты сердца.
- Да нет, я не обижаюсь. Прости, не привыкну ещё - ряса, приход,
детдом, отец Флавиан. Как из другого мира.
- Да, собственно из другого и есть, ну об этом потом, если Бог даст.
Алёш, извини, мне ехать пора, я на своём "козле" до дому и так лишь ночью
доеду, а мне ещё в два места заскочить. Вот тебе "из этого мира" - визитка
моя, тут адрес, телефон, к сожа-лению только мобильный - место у нас
глухое - не телефонизировано. Ты может в гости когда надумаешь, у нас
рыбалка - я помню ты любил - знатная. Баньку деревенскую тебе организую, мне
нельзя теперь - сердце. Ну и мало ли, может жизнь так прижмёт, что потянет
кому душу излить, так это моя профессия - души-то. В общем, будь здоров,
думаю - увидимся.
- Счастливо Анд... отец Флавиан! Ой, подожди! Возьми вот для
детдомовцев твоих сотку "баксиков", купи им чего-нибудь за моё здоровье.