"Елена Топильская. Помни о смерти" - читать интересную книгу автора

Своих деточек Регина без зазрения совести с малолетства оставляет одних
в любое время суток. "А что с ними сделается?" - говорит она. И
действительно - ничего страшного с ними не случается.
Ее старший сын и мой Гошка - ровесники. Весной, когда родился Гошка, мы
с мужем два месяца подходили к ребенку в марлевых повязках, муж своих
родителей не впускал в дом, не говоря уже о посторонних переносчиках
инфекций. Осенью я зашла к Регине, за ней из комнаты выполз ее первенец и с
сумасшедшей скоростью пополз по коридору, что-то по пути обнаруживая на полу
и засовывая в рот. Я пришла в ужас от такой антисанитарии и в полуобморочном
состоянии высказала это Регине. "А что с ним случится?" - удивилась она.
"Регина! У него же стоматит может быть!" - воззвала я к ее материнским
чувствам. "А может и не быть", - хладнокровно ответила она. Так ведь и не
было!
Но вообще я не знаю другого человека, обладающего такой способностью
притягивать к себе неприятности, как Регина. После окончания школы мы с ней
долго не общались. Она позвонила мне домой после пятилетнего перерыва как ни
в чем не бывало и без всяких переходов, не задавая даже дежурных вопросов о
личной жизни, заявила, что ей нужна моя помощь. Она знает, что я работаю в
прокуратуре, и хочет, чтобы я нашла ей адвоката: она разводится с мужем,
делит имущество (а делить там было что, как я поняла; муж был ну о-очень
обеспеченный. Когда мы с ней встретились, меня ослепил блеск бриллиантов,
которые были разве что в нос не вдеты. Но больше всего поразили мое убогое
воображение человека, живущего на зарплату, сапоги из нежной замши
сиреневого цвета, составлявшие ансамбль с бледно-сиреневым замшевым пальто).
Правда, облик богатой женщины несколько портили пластыри и повязки. Регина
охотно рассказала, что собиралась в бассейн с приятелем и подругой; тут
домой пришел муж, который почему-то без всяких оснований приревновал ее к
приятелю и спустил последнего с лестницы, а Регине сломал нос и челюсть, она
два месяца пролежала в больнице. Сам муж после этого засунул голову в
духовку и открыл газ, пытаясь покончить с собой.
Я выразила Регине сожаление, что он перед этим не проконсультировался
со знающими людьми, которые могли бы ему рассказать, что в бытовом газе
содержатся специальные добавки, чтобы им нельзя было отравиться. Угореть
можно, а отравиться не получится (я только умолчала о том, что мои знания на
сей счет были получены в результате точно таких же действий, когда мои
отношения с мужем зашли в полный тупик; мне потом эксперты объяснили, что на
кухне газом не отравишься).
Короче, после этого Регинин муж был отправлен в психушку, где
подлечивают неудавшихся самоубийц. Оттуда его, недолеченного, как утверждали
психиатры, забрали родители и одновременно начали кампанию по лишению Регины
всех и всяческих благ. Тут, безусловно, нужен был серьезный адвокат; общими
усилиями таковой нашелся и настолько напугал оппонентов, что муж с Региной
помирился.
Они прожили несколько лет, родили двоих детей, после чего у мужа,
видимо, наступило обострение недолеченного заболевания. В очередной раз
Регина позвонила мне на работу в мае и сообщила, что она завтра должна
лететь в командировку, ни больше, ни меньше как в Италию, а муж ее пропал. Я
успокоила ее, как могла, на всякий случай проверив морги и справочную
несчастных случаев, а также спецприемник ГУВД, изолятор временного
содержания и места отбывания административного ареста.