"Николай Томан. В созвездии трапеции" - читать интересную книгу автора

как Маша, и что надо бы ему поухаживать за нею.
- Что ты хочешь от этого бесчувственного человека, мама?
- смеется Илья. - Интерес к Маше он может проявить лишь в
том случае, если она сама проявит интерес к математической
логике, которой он сейчас так увлечен. Но если бы Маша проя-
вила такой интерес, я бы ей не позавидовал.
- Почему же? - спрашивает заинтригованная Маша.
- Да вы бы услышали от него такое, что и нам, физикам, не
всегда понятно. Об "аксиомах исчисления строгой импликации
Аккермана", например. И такую терминологию, как "конъюнкция
в антецеденте" или "дизъюнкция в консеквенте".
- А что же тут непонятного? - удивленно пожимает плечами
Лева. - Это ведь термины обычной логики, которую связывает с
математикой именно то обстоятельство, что математические до-
казательства носят строго логический характер.
- Математика, следовательно, обязана своей точностью ло-
гике? - включается в разговор еще один физик.
- Да, конечно, - энергично кивает головой Лева, не заме-
чая, что Ирина Михайловна протянула ему тарелку с закуской.
- Почему же тогда специалисты по математической логике
утверждают, что логику можно сделать точной наукой только с
помощью математических методов? Замкнутый круг какой-то по-
лучается.
- Вы, кажется, доберетесь скоро и до парадоксов Зенона, -
смеется Илья. - Вспомните такие его "трудные вопросы", как
"Дихотомия" и "Ахиллес".
- Ты назвал лишь две его апории, - кричит кто-то с проти-
воположного конца стола, - а их было четыре. Вспомни-ка еще
"Стрелу" и "Стадий"!.
- Позвольте, почему же тогда только четыре? - стучит но-
жом по тарелке уже кто-то из степенных коллег Нестеро-
ва-старшего. - До нас дошло девять апорий Зенона, а, по ут-
верждению историков философии, было их сорок пять.
- Но что же это у нас такое? - встает Андрей Петрович. -
Встреча Нового года или научный симпозиум? Однако, если уж
речь зашла о Зеноне Элеиском, сформулировавшем свои парадок-
сы еще в пятом веке до нашей эры, то тут ничего нельзя ут-
верждать с достаточной достоверностью. Они ведь дошли до нас
в основном благодаря Аристотелю, критиковавшему их в своей
"Физике" через сто лет после их появления.
- А может быть, даже обязаны мы этим не столько Аристоте-
лю, сколько комментариям Симпликия к "Физике" Аристотеля,
написанным уже почти через тысячу лет после Зенона, - усме-
хаясь, добавляет еще один доктор физико-математических наук.
- И это называется, он навел порядок? - сокрушенно качает
головой Ирина Михайловна, бросая на Андрея Петровича укориз-
ненный взгляд. - Подлил только масла в огонь. Теперь их ни-
чем не остановишь.
А Маше нравится этот необычный за новогодним столом науч-
ный спор. Она хоть и впервые слышит имя древнегреческого