"Николай Томан. В созвездии трапеции" - читать интересную книгу автора

подозревая, что в нем живой ребенок. А потом так обыграл
свою находку, что хохот зрителей чуть не сорвал ветхий бре-
зент с ярмарочного балагана".
И опять пауза, заполненная шипением магнитной ленты. За-
тем снова голос Михаила Богдановича:
"Подкинула меня Богдану Балаганову циркачка, имя которой
ему не было известно. Наверно, и она родилась в цирке, и кто
знает, сколько поколений циркачей в нашем роду? И, веришь, я
горжусь этим! Обидно только, что ты не стала цирковой ар-
тисткой".
"Ты же знаешь, папа, почему..."
"Да что теперь говорить об этом!.. Но ты хоть понимаешь,
что не могу я без цирка? Что возвращаюсь не для того, чтобы
посрамить свое имя, а твердо веря в успех? Я ведь не только
открыл в себе мима, но и приготовил свой номер. Подсказал
его мне Илья. Он и сконструировал Гомункулуса. Он ведь очень
талантлив, наш Илюша!"
И тут вдруг раздаются всхлипывания Ирины Михайловны, а
затем ее дрожащий от волнения голос:
"Да, да, он талантлив! Вы все талантливы: он, ты и даже
мой муж. Одна только я бездарность и неудачница! .. Ничего
из меня не получилось, не получается и режиссера. Ничего не
могу придумать такого, что вдохновило бы моих клоунов..."
- Может быть, выключить, папа? - робко спрашивает Илья,
заметив, как волнуется отец. У него и у самого щемит сердце.
Но отец лишь отрицательно качает головой и старается не
смотреть в глаза сыну. Ему нестерпимо жалко Ирину. Да и за
Михаила Богдановича очень тревожно. В его годы пробовать се-
бя в новом жанре более чем рискованно...
А из магнитофона все еще раздается его возбужденный го-
лос:
"Ты молода, Ирина. У тебя все впереди. Да и не одна ты
теперь будешь. Сообща мы непременно придумаем новую програм-
му для всей нашей клоунской братии. А теперь давай-ка по-
завтракаем и пойдем вместе в цирк..."
Некоторое время отец с сыном сидят молча. Каждый по-свое-
му переживает и оценивает услышанное.
- Пожалуй, это .к лучшему, что они наконец объяснились, -
замечает наконец Андрей Петрович. - Я верю в твоего деда -
он умный и энергичный человек, и если действительно "нашел
себя" в жанре мима - все будет хорошо. Маме тоже станет лег-
че - он и ей поможет в ее режиссерской работе.
- Но признайся, ты все-таки не очень в этом уверен? -
пристально глядя в глаза отца, допытывается Илья. - Я дедуш-
ку имею в виду, его успех...
- Откровенно говоря - да, не очень, - неохотно признается
Андрей Петрович. - Публика помнит его, как талантливого буф-
фонадного клоуна и не известно, как еще примет в совершенно
новом для него жанре.
- Почему же в совершенно новом? Я хорошо помню дедушку,