"Николай Томан. В созвездии трапеции" - читать интересную книгу автора

своим местам лишь опоздавшие зрители. А еще через несколько
мгновений вспыхивают прожекторы, забивая арену осязаемо
плотными потоками света. Гремит оркестр. Под звуки его марша
на манеж для участия в прологе выходят участники представле-
ния.
Илья ищет глазами Зарницыных, но никак не может найти их
в пестрой толпе. Начинается к тому же мелькание различных
цветов в "юпитерах", неузнаваемо меняющее не только лица ар-
тистов, но и их фигуры.
А тут еще дед шепчет недовольно:
- Эти прологи стали уже штампом. Пора придумать что-ни-
будь новое.
К счастью, ничем не примечательный парад участников
представления кончается довольно скоро. А Илья, так и не об-
наруживший Зарницыных, наклоняется к уху деда:
- А что, Зарницыных не было разве?
- Были, но хорошо, что ты их не заметил. Их надо видеть
только в воздухе, на трапециях. Я вообще не позволил бы им
ходить по земле. Они ведь птицы, и ходить по земле для них
почти противоестественно.
Хотя выступление Зарницыных лишь в конце первого отделе-
ния, Илья без особого нетерпения и не без интереса смотрит
работу партерных акробатов и упражнения на першах. Забавляют
его остроумные антрэ и репризы коверных, смешат клоуны-буфф.
А Михаил Богданович, Елецкий и Мушкин ждут лишь выхода
Зарницыных. Юра даже сидеть не может спокойно и так ерзает
на своем месте, что Антон начинает толкать его в спину. Не
терпится и Михаилу Богдановичу. Он, правда, сидит спокойно,
но все, что видит на манеже, кажется ему ужасно банальным. А
тело его ноет так, будто вспомнило все те бесчисленные паде-
ния и ушибы, которые получило за несколько десятков лет ра-
ботына манеже.
Но вот гаснет свет, и Михаил Богданович вообще перестает
ощущать свое тело. Мгновенно замирает и Юрий с Антоном. Глу-
хо рокочет оркестр. Все вокруг напряженно, настороженно.
Почти в абсолютной тьме вспыхивает наконец лучик прожектора.
Высоко-высоко, почти под самым куполом, выхватывает он из
темноты ослепительно белую фигуру девушки. Несколько мгнове-
ний она стоит неподвижно, кажется даже, что парит в воздухе.
Раскачавшись затем на трапеции, она плавно летит в тем.ноту,
сопровождаемая все тем же лучиком, освещающим лишь ее фигу-
ру. И когда полет ее начинает захватывать дух, ибо кажется,
будто она миновала уже пределы воздушного пространства над
манежем, из темноты неожиданно появляется плавно несущаяся
ей навстречу такая же белая фкгура юноши, висящего головой
вниз.
А когда руки их встречаются, вспыхивает яркий свет, и все
видят, что юношу держит еще один гимнаст, зацепившийся нога-
ми за качающуюся ловиторку.
Цирк разражается шумными аплодисментами.