"Николай Владимирович Томан. Взрыв произойдет сегодня " - читать интересную книгу автора

я кое-чем местным партизанам... Разные сведения полезные им сообщал,
кое-какие поручения выполнял. Были бы живы командир с комиссаром
партизанского отряда, они бы это засвидетельствовали...
Хмелев бросил смущенный взгляд на Дружинина и невесело
усмехнулся:
- Вот видите: обещал не оправдываться, а не сдержался. Уж очень
обидно мне, Владимир Александрович!.. Ну да ладно, не будем об этом...
А фашисты между тем все обхаживали меня. Особенно обер-лейтенант
Гербст старался. На квартире у меня он стоял и добряка передо мной
разыгрывал. Похлопал как-то меня по плечу и говорит: "Папаша,
Советской власти капут. Надо привыкать к новым порядкам. Местечко
тепленькое себе облюбовать, пока не поздно". Вижу я - дело плохо. Надо
либо врагам служить, либо в лес подаваться. Но тут Михаил Петрович,
комиссар партизанского отряда, которому я обо всем докладывал, вдруг
предложил: "Соглашайся на их предложение, Тихон Егорыч. Открывай
частную лавочку, она будет нам хорошим прикрытием: мы при ней явочную
квартиру организуем".
Помолчав немного, будто переводя дух, Хмелев продолжал с тяжелым
вздохом:
- Однако тут беда случилась. В тот же день в тяжелом бою погиб
комиссар, не успев сообщить о своем замысле командиру отряда. А мне о
смерти его ничего не было известно. Удивлялся я только, почему никто
из партизан ко мне не приходит. Это уж позже рассказал мне кто-то, что
попал партизанский отряд в засаду и потерял многих своих бойцов. Между
тем, выполняя задание комиссара, я дал обер-лейтенанту Гербсту
согласие открыть частную кузнечную мастерскую. Гербст был офицером
инженерных войск и имел от командования задание организовать
механические мастерские. На восстановление заводов у них силенок не
хватало...
Хмелев говорил все это задумчиво, низко опустив седую голову. Но
вдруг встрепенулся и тихо спросил Дружинина:
- Не длинно я, Владимир Александрович?
- Нет, ничего, продолжайте.
- Ну так вот, прежде чем отпустить мне средства на предприятие,
Гербст потребовал, чтобы я присягнул ему письменно. Писарь прочел мне
гербовую бумагу, в которой говорилось о сотрудничестве с германским
военным командованием, а обер-лейтенант протянул мне свою
автоматическую ручку. Я не задумываясь отверг бы это требование
Гербста, если бы не приказание комиссара соглашаться на все. И я
подписал этот документ... А время шло, и вскоре гитлеровцам стало не
до частных предприятий. Дела у них на фронте с каждым днем ухудшались,
а советская артиллерия гремела все ближе. И вот однажды утром узнали
мы, что комендант на нагруженной награбленным добром машине выехал из
города. Бежали за ним и остальные фашисты. Только несколько небольших
воинских частей да саперная рота Гербста остались в городе. Утром того
же дня обер-лейтенант вызвал меня к себе.
"Хмелев, вы, кажется, работали мастером на одном из местных
заводов?" - спросил он.
"Работал", - ответил я.
"На каком?"