"Николай Владимирович Томан. Если даже придется погибнуть (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу автораГлафиру ее супруг. Глупая она баба...
- Но в тот день он не просто избил Глафиру, а изувечил. Ее ведь с сотрясением мозга в больницу доставили, а потом она около года в психиатрическом отделении пролежала. От таких побоев Бурляева, наверно, не только кричала, а прямо-таки вопила. Как же вы могли?.. - А что я, - впервые слегка повысил голос Грачев, - всеобщий заступник, что ли? Дружинник или еще какой-нибудь деятель? Супруг-то ее, сами знаете, какой верзила! Пришиб бы заодно с ней и меня... - Ну хорошо, допускаю, что вы струсили, но почему же не позвали кого-нибудь на помощь? Или в милицию позвонили бы... - Скажете тоже, в милицию! Да я и сам этой милиции боялся как черт ладана. Бизнес мой с крестиками для православных засекли уже к тому времени... Да и вообще непонятно мне, к чему вы это дело опять ворошите? Семен Бурляев получил ведь свое, чистосердечно во всем признавшись. - У нас нет теперь уверенности в его чистосердечии. Похоже, что взял он на себя вину другого. - То есть как это другого? Уж не я ли тогда жену его изуродовал? - Нет, не вы, но тот, кто это сделал, вам, видимо, известен. Не один Семен Бурляев был в тот вечер в их комнате, и вы не могли этого не знать. - Как же я мог через стенку-то увидеть, кто там еще? - Увидеть действительно не могли. А услышать? - Он мог и молча... И потом, почему он, а не Семен? - Так вы, значит, слышали все-таки, что там был еще кто-то? - Ничего я не слышал, и вы меня в это, гражданочка... извиняюсь, гражданин старший инспектор, не впутывайте. - Не слышать его, однако, вы никак не могли. Он орал так, что услышала даже тугая на ухо старушка - соседка ваша, Евдокия Фадеевна, живущая в противоположном конце коридора. Она, правда, не разобрала слов, но уверяет, что голос был не Семена. Пыталась даже зайти к Бурляевым, но едва приоткрыла дверь, как выскочил Семен и пригрозил пришибить ее, если она тотчас же не уйдет к себе в комнату. А тот, кто избивал Глафиру, так бесцеремонно вел себя потому, что вас нисколько не опасался. Был совершенно уверен, что вы его не выдадите. О том, что ваша сестра-школьница находилась в то время в деревне у бабушки, ему, конечно, тоже было известно. - Так чего же вы все это теперь только?.. - не без удивления спросил взявший наконец себя в руки Грачев. - Почему тогда ни меня, ни Евдокию Фадеевну не допросили об этом таинственном человеке? - Потому, гражданин, Грачев, что не было у нас тогда сомнений, что это дело рук Бурляева. Да и вы подтвердили, что именно он "занимался в тот вечер воспитанием своей законной супруги". Это подлинные ваши слова из протокола допроса. А Евдокия Фадеевна и тогда говорила, будто слышала еще чей-то голос в их комнате, но добавила при этом, что "скорее всего, обозналась". И только после того как Глафира Бурляева вышла из психиатрической больницы и одной из своих приятельниц проговорилась, что изувечил ее не Семен, а некий Леха, мы решили, что вы поможете нам в этом разобраться. - Нет, не помогу, гражданин старший инспектор. Рад бы, да не могу, так как никакого Лехи не знаю и никаких других голосов, кроме голоса Семена Бурляева, из-за соседской стенки не слышал. А теперь, насколько мне известно, я имею право просить предоставить мне возможность записать мои |
|
|