"Николай Владимирович Томан. Если даже придется погибнуть (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Глафиру ее супруг. Глупая она баба...
- Но в тот день он не просто избил Глафиру, а изувечил. Ее ведь с
сотрясением мозга в больницу доставили, а потом она около года в
психиатрическом отделении пролежала. От таких побоев Бурляева, наверно, не
только кричала, а прямо-таки вопила. Как же вы могли?..
- А что я, - впервые слегка повысил голос Грачев, - всеобщий заступник,
что ли? Дружинник или еще какой-нибудь деятель? Супруг-то ее, сами знаете,
какой верзила! Пришиб бы заодно с ней и меня...
- Ну хорошо, допускаю, что вы струсили, но почему же не позвали
кого-нибудь на помощь? Или в милицию позвонили бы...
- Скажете тоже, в милицию! Да я и сам этой милиции боялся как черт
ладана. Бизнес мой с крестиками для православных засекли уже к тому
времени... Да и вообще непонятно мне, к чему вы это дело опять ворошите?
Семен Бурляев получил ведь свое, чистосердечно во всем признавшись.
- У нас нет теперь уверенности в его чистосердечии. Похоже, что взял он
на себя вину другого.
- То есть как это другого? Уж не я ли тогда жену его изуродовал?
- Нет, не вы, но тот, кто это сделал, вам, видимо, известен. Не один
Семен Бурляев был в тот вечер в их комнате, и вы не могли этого не знать.
- Как же я мог через стенку-то увидеть, кто там еще?
- Увидеть действительно не могли. А услышать?
- Он мог и молча... И потом, почему он, а не Семен?
- Так вы, значит, слышали все-таки, что там был еще кто-то?
- Ничего я не слышал, и вы меня в это, гражданочка... извиняюсь,
гражданин старший инспектор, не впутывайте.
Голос его не был уже таким спокойным. В глазах - тревога.
- Не слышать его, однако, вы никак не могли. Он орал так, что услышала
даже тугая на ухо старушка - соседка ваша, Евдокия Фадеевна, живущая в
противоположном конце коридора. Она, правда, не разобрала слов, но уверяет,
что голос был не Семена. Пыталась даже зайти к Бурляевым, но едва приоткрыла
дверь, как выскочил Семен и пригрозил пришибить ее, если она тотчас же не
уйдет к себе в комнату. А тот, кто избивал Глафиру, так бесцеремонно вел
себя потому, что вас нисколько не опасался. Был совершенно уверен, что вы
его не выдадите. О том, что ваша сестра-школьница находилась в то время в
деревне у бабушки, ему, конечно, тоже было известно.
- Так чего же вы все это теперь только?.. - не без удивления спросил
взявший наконец себя в руки Грачев. - Почему тогда ни меня, ни Евдокию
Фадеевну не допросили об этом таинственном человеке?
- Потому, гражданин, Грачев, что не было у нас тогда сомнений, что это
дело рук Бурляева. Да и вы подтвердили, что именно он "занимался в тот вечер
воспитанием своей законной супруги". Это подлинные ваши слова из протокола
допроса. А Евдокия Фадеевна и тогда говорила, будто слышала еще чей-то голос
в их комнате, но добавила при этом, что "скорее всего, обозналась". И только
после того как Глафира Бурляева вышла из психиатрической больницы и одной из
своих приятельниц проговорилась, что изувечил ее не Семен, а некий Леха, мы
решили, что вы поможете нам в этом разобраться.
- Нет, не помогу, гражданин старший инспектор. Рад бы, да не могу, так
как никакого Лехи не знаю и никаких других голосов, кроме голоса Семена
Бурляева, из-за соседской стенки не слышал. А теперь, насколько мне
известно, я имею право просить предоставить мне возможность записать мои