"Иозеф Томан. Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры" - читать интересную книгу автора

- А что ей есть, коли ничего другого нету? - возражает Петронила.
В этот миг лицо старухи пошло сотнями морщин, она становится похожей на
ведьму и поднимает руки к небу. Женщины стихают. Знают: на Рухелу нашло
вдохновение - тише!
- Я видела сон - о, страшный сон! Алая полоса опоясала небо. Кровь
текла по земле и по небосводу... Табун лошадей промчался по пастбищу, из
ноздрей у них вырывалось пламя...
Рухела смолкла.
- Это предвещает войну! - вскричала Барбара.
- О, глупая, - возразила ей Петронила. - Разве не тянется война уже
двадцать три года?
- Вернутся ли наши мужчины? - с тоской промолвила Агриппина. - И
вернутся ли невредимыми?..
Но снова раздался вещий голос Рухелы:
- Я видела - вьются в воздухе злые силы...
- Не пугай людей, женщина! - прогремел голос позади прачек. - Не
каркай, когда светит солнышко!
- Падре Грегорио! - закричали женщины, вскакивая и опуская подолы юбок.
- Господь с вами, падре!
- И с вами. Да будет вам - оставьте в покое ваши юбки, - отозвался
монах. - На безобразное я и сам смотреть не стану, а красивое не оскорбит
моего взора.
Монах присел на камень и принялся есть хлеб с сыром.
- Разве вы не знаете, что, разговаривая со мной, следует прекращать
работу? Так повелевает уважение к моему сану. Что нового, девоньки?
Женщины с удовольствием прервали работу. Ответили:
- Что нового - работа, работа! Спать легли поздней ночью, а вставать до
света... Вальки с каждым днем все тяжелее... Руки болят, спину ломит, колени
все побиты...
- Ничего, потом опять будет лучше, женщины! - утешает Грегорио.
- Эх, падре, не будет, - вздохнула Агриппина. - Разве что хуже
станет... Нарини совсем замучил. К обеду должны мы перестирать вот эти три
кучи белья, потом вымыть покои после праздника, и столько он нам уже
наобещал, что в пору пойти утопиться...
Монах разгневался:
- Что за речи ведешь, Агриппина?! Утопиться? Не стыдно тебе, глупая
индюшка? Разве ты сама дала себе жизнь, что хочешь отнять ее? Нет! То-то
же...
- Но что же делать, падре, когда уже невмоготу?
Грегорио повысил голос:
- Отдохнуть! Должен быть и отдых дан человеку, и передышка в работе!
Женщины в страхе посмотрели на капуцина.
- Отдых? А как же майордомо? Стражники? Да они нас до смерти запорют! С
голоду дадут помереть, коли увидят, что мы хоть на миг передышку сделали...
- Э, все это болтовня, - отмахнулся монах. - Не так страшен черт,
деточки... - И, ловко переведя разговор, спросил: - У тебя печальные глаза,
Петронила, - отчего?
Петронила молчит, потупив красивые глаза.
- Не удивляйтесь, падре, - отвечает за нее смешливая Барбара. - Не
терпится ей повидаться с Каталиноном. Ждать придется до вечера, а она так