"Брайан Толуэлл. Неподвластный богам ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Конан и его друзья, не оглядываясь, бежали по тайному ходу.
- Гипноз, жуткий, безмерно чудовищный гипноз... - задыхаясь от
внезапных переживаний и стремительного бега, бормотал старый волшебник.
Внезапно они услышали пронзительный женский крик. У Конана защемило
сердце. Он остановился и рванул на себя одну из дверей тайного коридора;
древний ход имел связь почти со всеми помещениями дворца.
Ворвавшись в комнату, они застали удивительную картину. Королева
Зенобия держала кувшин, в котором раньше была вода. Теперь эта вода с
шипением стекала с призрачного тела Тезиаса. Судя по всему, фантом испытывал
нестерпимую боль.
- Он боится воды, Конан! - радостно воскликнула Зенобия.
- Глупая девчонка! - зашипел Тезиас. - Я ничего не боюсь, а вот ты
навеки останешься водой!
Огромные черные глаза фантома сверкнули молнией. В тот же миг ноги
Зенобии потекли, и тело королевы, превращаясь в воду, стало медленно стекать
в кувшин.
Бледный Пелиас выкрикнул заклинание, и фантом, изменившись в лице,
растворился в воздухе. Конан бросился к своей королеве.
- Любимая, я спасу тебя! - в отчаянии шептал он, стараясь удержать в
своих руках части тела Зенобии, еще не успевшие стать водой.
В комнату ворвались вооруженные рыцари Публио.
- Беги, дорогой! Я верю в тебя... - успела прошептать Зенобия, прежде
чем ее голова, также как и тело, превратилась в воду и вылилась в жестяной
кувшин.
Горестный, пронзительный рев смертельно раненного зверя заставил
рыцарей остановиться. Обезумевший от горя, Конан обнажил меч и пошел на
рыцарей. Просперо и Паллантиду встали рядом с королем.
- Ну, кто первый, шакалы? - хрипло спросил киммериец.
- Ты не можешь драться с ними - они же заколдованы! - воскликнул
Пелиас. - Твои подданные не ведают, что творят!
Волшебник метнул в рыцарей какой-то шарик, и те замерли, словно
каменные.
- Это ненадолго остановят их, - заметил чародей. - А теперь - бежим!
- Клянусь Кромом, я вернусь за твоей душонкой, падаль! - воскликнул
Конан и, подхватив кувшин с Зенобией, скрылся в тайном коридоре. Его
спутники последовали за ним.

Тезиас чувствовал себя ужасно: все части его воображаемого тела ныли,
словно тело было настоящим и с него сдирали кожу. Голова нещадно болела, и
разум, казалось, выплескивается наружу. Даже порции космической энергии,
которой он подкрепился, не принесли желаемого облегчения.
Воистину завоевание Аквилонии оказалось тяжким трудом! Его мыслительной
души едва хватило, чтобы устроить всенародное умопомешательство. Однако
спектакль получился славный! То, что его враги остались живы, ничуть не
огорчало Тезиаса. Так было даже интереснее! Тезиас представил себе
искаженное гневом лицо короля-гиганта, вынужденного, подобно мыши, спасаться
тайными ходами, и расхохотался. Он, Тезиас, придумал для киммерийца нечто
худшее, чем смерть, - всенародное унижение и позорное бегство. Участие в
этом бегстве старого учителя еще более воодушевило Тезиаса.
Итак, он победил. Поверженные, враги спасаются бегством. Правда, Конан