"Татьяна Толстая. На липовой ноге" - читать интересную книгу автора

Тих будь он,
Благ твой сон,
Как тех, кто пал,
Не наш - сквозь стон!

Перевод изумительно дословный, а толку-то? В оригинале - благодаря
долгим гласным - горестно-колыбельная, рыдающая, раскачивающаяся интонация;
единственное неслужебное слово с краткой, "отрывистой" гласной - fell, -
"пал". Обрыв, конец, смерть. Слова же с долгими, протяжными гласными рисуют
различные длительности: и неспокойный сон, и глубину, и долгий плач.
(Интересно, что у всех этих слов есть фонетические пары: slip, dip, whip, -
с совершенно иным, понятно, значением, - тут и гласный краткий, и действие
куда более стремительное.) В русском же языке от долготы гласного смысл не
меняется, а потому все гласные в переводе воспринимаются как краткие, а
потому и перевод похож не на плавное течение потока, а на бег астматиков в
мешках.
Но на чужой манер хлеб русский не родится: звуковая экономия русскому
языку противопоказана. Сколько бы эфиоп ни примерял кимоно, у него всегда
будут торчать из-под подола ноги - свои, а не липовые. Впрочем, мы -
"старинные люди, мой батюшка", новое же поколение склоняется к иному
варианту русского языка, не такому сладостному, как прежний, но вполне
пригодному для простой коммуникации. Его главные признаки - обмеление
словаря в сочетании со словесными огрызками. Например: сцена в ресторане.

КЛИЕНТ: Дай суп.
ОФИЦИАНТ: Вот суп.
К.: Суп - крут?
О.: Крут плюс.
К.: (ест) Э?!?!
О.: М?
К.: Суп не крут.
О.: Нет? Как не крут? Ну, клев.
К.: Не клев. Суп - вон.
О.: Что ж... С вас бакс.
К.: Пшел в пень! Вот руп плюс.
К.: Хрен!
О.: Дам в глаз плюс. Бакс дай!
К.: На! (Сам бьет в глаз плюс.)
О.: Ык!
К.: Ха! Бакс - мой. (Поспешно убегает.)

Язык этот пригоден не только для скупых на слова господ, но и для
прелестных, чирикающих дам. Вот, скажем, сцена в парикмахерской - не
придуманная.

(Входит дама с модным журналом в руках).
ЗНАКОМАЯ ПАРИКМАХЕРША: Что?
ДАМА: Стричь.
П.: Как?