"Алексей Николаевич Толстой. Егор Абозов (Роман не закончен)" - читать интересную книгу автора

намекали также на странную картину молодого художника Белокопытова, висящую
на печке, направо от входа.
Затем вошли один за другим молодые люди из общества; они были тоже в
визитках и проборах, но без перчаток; журналисты поглядели, замолчали и
подались в угол.
Прибыли дамы. Они наполнили комнату запахом духов и тоненькими
голосами; большие шляпы и перья заслонили произведения искусств, в ту пору
хорошо было быть худой, и дамы в черных и темно-лиловых платьях казались
едва живыми, едва держащими в руках муфты и меха. Рецензенты записали:
"Среди присутствующих мы заметили графиню А., баронессу X.". А самый
остро-умный из них обещал пустить слух, будто редакция нарочно забыла
послать толстым женщинам билеты на вернисаж.
Появился кружок "Пудреница Элиноры". Это были молодые люди в пиджаках.
Рецензенты записали: "Среди пестрой, щебечущей, душистой толпы выделялись
изысканно одетые господа такие-то, члены небезызвестного кружка. Кстати, в
нынешний сезон пиджак окончательно вытесняет визитку до заката солнца".
В комнате становилось теснее и жарче. Появились красные и зеленые
генералы, с раздвинутыми бородами, внушающими почтение и страх кому нужно,
или со щеками, как у лягавых собак. Стали называть имена денежных тузов.
Вплыла пожилая дама, в шляпке с вороньим пером и в старомодном платье; она
подняла лорнет и посмотрела вялыми глазами поверх голов; перед нею
почтительно расступились. Рецензенты узнавали знаменитых писателей; они
пробыли недолго и скрылись за дверью. Художники были прижаты толпой к своим
картинам и, наслышась всякого, красные и раздраженные, протискивались вслед
за писателями в кабинет секретаря.
Наконец среди гудков, топота копыт за окнами раздался громкий и
простуженный кашель. Это был всем известный автомобиль с чахоточным гудком,
только что входившим в моду. Гнилоедов с улыбающимся и перепуганным лицом
пробежал в прихожую. Прибыл сам князь.
Рецензенты сняли перчатки и царапали карандашами уже на обложках
"Дэлоса" и на манжетах. Все шло отменно, хотелось только еще скандальца для
остроты.
В дверях появилась высокая фигура князя. Он был в военном сюртуке, у
бедра держал фуражку и каталог. В ответ на приветствия на его худом лице
выдавилась улыбка. Гнилоедов, выглядывая из-за княжьего локтя, торопливо
говорил о чести, которой удостоился, и о служении искусству. Рецензенты
записали: "Не можем не отметить слишком патриотическое вдохновение
некоторых членов редакции".
Князь, не дослушав, подошел к небольшой картине знаменитого художника
Спицына. Она изображала гуляющих вольно маркиз и хватающих их маркизов с
курносыми и развращенными лицами.
- Что это? - громко спросил князь.
В дверь секретарской высунулось толстое лицо Спи-цына и тотчас
скрылось. Гнилоедов доложил:
- Это на сюжет эпохи Людовика Пятнадцатого. Вольное подражание Буше.
- Хорошо, - сказал князь, повернулся к печке, на которой висело
странное произведение Белокопытова, и все увидели, как на худом его лице
дрогнули вдруг и мигнули веки несколько раз.
И тут только понял Гнилоедов и содержание картины и что сам сделал
промах, повесив ее на виду. Белоко-пытов изобразил на лужку двух купальщиц;