"Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений, том 53" - читать интересную книгу автора

Очень мне кажется важно. Сейчас 12 ч. дня. Я собираюсь посылать корект[уру]
в Пет[ербург], и С[оня] опять взволновалась. Бедная. Жалею и люблю ее, тем
более теперь, зная ее болезнь.
Вчера Огранович помог мне отнестись справедливее к Леве. Он
объяснил мне, что это скрытая форма малярии - гнетучка. И мне стало понятно
его состояние и стало жаль его, но всё не могу вызвать живого чувства любви
к нему.
22 Февр. 1895. Москва. Е. б. ж.
Нынче 26 - ночь. 1895. Москва. Похоронили Ваничку. Ужасное - нет,
не ужасное, а великое душевное событие. Благодарю тебя, Отец. Благодарю
Тебя.
Нынче 12 Марта 95. Москва. Так много перечувствовано, передумано,
пережито за это время, что не знаю, что писать. Смерть В[анички] была для
меня, как смерть Николиньки, нет, в гораздо большей степени, проявление
Бога, привлечение к Нему. И потому не только не могу сказать, чтобы это было
грустное, тяжелое событие, но прямо говорю, что это (радостное) - не
радостное, это дурное слово, но милосердное от Бога, распутывающее ложь
жизни, приближающее к Нему, событие. - Соня не может так смотреть на это.
Для нее боль, почти физическая - разрыва, скрывает духовную важность
события. Но она поразила меня. Боль разрыва сразу освободила ее от всего
того, что затемняло ее душу. Как будто раздвинулись двери, и обнажилась та
божественная сущность любви, к[оторая] составляет нашу душу. Она поражала
меня первые дни своей удивительной любовностъю: всё, что только чем-нибудь
нарушало любовь, что было осуждением кого-нибудь, чего-нибудь, даже
недоброжелательством, всё это оскорбляло, заставляло страдать ее, заставляло
болезненно сжиматься обнажившийся росток любви. - Но время проходит и росток
этот закрывается опять, и страдание ее перестает находить удовлетворение,
vent в всеобщей любви, и становится неразрешимо мучительно. Она страдает в
особенности п[отому], ч[то] предмет любви ее ушел от нее, и ей кажется, что
благо ее было в этом предмете, а не в самой любви. Она не может отделить
одно от другого; не может религиозно посмотреть на жизнь вообще и на свою.
Не может ясно понять, почувствовать, что одно из двух: или смерть, висящая
над всеми нами, властна над нами и может разлучать нас и лишать нас блага
любви, или смерти нет, а есть ряд изменений, совершающихся со всеми нами, в
числе к[оторых] одно из самых значительных есть смерть, и что изменения эти
совершаются над всеми нами, - различно сочетаясь - одни прежде, другие
после, - как волны.
Я стараюсь помочь ей, но вижу, что до сих пор не помог ей. Но я
люблю ее, и мне тяжело и хорошо быть с ней. Она еще физически слаба: два
месяца нет р. и она иногда думает, что она беременна. Таня, бедная и милая,
тоже очень слаба. Все мы очень близки друг к другу, как Д. хорошо сказал:
как, когда выбыл один листок, скорее и теснее сбиваются остальные. Я
чувствую себя очень физически слабым, ничего не могу писать. Немного работал
над катех[изисом]. Но только обдумывал. Написал письмо Шмиту с программой
международного Посредника. За это время вышел Хоз[яин] и Раб[отник], и слышу
со всех сторон похвалы, а мне не нравится, и несмотря на то, чувство мелкого
тщеславного удовлетворения. -
Нынче захотелось писать художественное. Вспоминал, что да что у
меня не кончено. Хорошо бы всё докончить, именно:
1) Коневская. 2) Кто прав. 3) Отец Сергий. 4) Дьявол в аду. 5)