"Александр Толстиков. Ее звали Мария " - читать интересную книгу автора

проходят самые разнообразные лица.
Нет, нет, зто совсем не то...
А может быть, это?
Да нет, волосы, пожалуйста, потемнее и нос потоньше...
Пожалуйста, дайте нос потоньше!
- Да, что-то есть. Только вот брови, мне кажется, чуть-чуть погуще...
Ну, кино есть кино, а в жизии все оказалось и проще, и сложнее. Прошло
сорок три года с тех пор, как люди видели живую Марию Ускову. Как вспомнить
ее лицо в подробностях и не ошибиться?
Из Москвы приехал Михаил Павлович Аглицкий, из Волгограда - Анна
Дмитриевна Дуюнова и Александр Алексеевич Бычик, Николаев был на месте, в
Ленинграде.
И вот мы сидим в редакции "Костра", за большим редакционным столом,
пьем чай и беседуем с нашими гостями. Вернее, беседуют они, а мы сидим и
слушаем. Эти люди прошли всю войну, все трое дошли до Берлина, у всех
тяжелые ранения, все награждены орденами и медалями. Наблюдать встречу
старых фронтовых друзей и интересно, и поучительно, и трогательно.
Генерал Аглицкий - высокий, мощный, с широченными плечами, несмотря на
свои семьдесят с лишком лет, он до сих пор сохранял бравую армейскую
выправку. Он и здесь, в окружении старых друзей, генерал. Немногословен,
каждое слово у него обдумаио, взвешено.
Сколько же мы не виделись, Саша? - спрашивает он Вы-чика.
Тридцать лет, Михаил Павлович. А помните, где виделись в последний раз?
Ну как же. Понимаете, - Аглицкий повернулся к нам и стад рассказывать,
как было дело, - меня тогда, в начале пятидесятых годов, вызвали в Москву,
дали приказ - принять командование одним из подразделений воздушно-десантных
войск. Иду по Москве, мимо Академии Генштаба, а навстречу - Саша Вычик.
Майор. Поговорили, повспоминали, я ему и говорю: переходи ко мне, в
воздушно-десантные, будем вместе служить. А он мне - это что же, с парашютом
прыгать? Высоко же, говорит, Михаил Павлович, страшно. Ну, отвечаю, ты как
хочешь, а я еще попрыгаю. Разговор у нас тогда полушутливый вышел, и мы
разошлись - каждый в свою сторону. Мне действительно пришлось учиться
прыгать с парашютом, а Саша вскоре демобилизовался из армии, закончил
институт и пошел по гражданской линии... Вот такой была наша последняя
встреча...
А потом разговор, естественно, переключился на Марию, и тут уже
начались разногласия.
Да нет же, - горячилась Анна Дмитриевна, - я хорошо помню, носик у Маши
был прямой, а вы говорите - курносенькая... И я бы не сказала, что она
"рыженькая". Скорее русая, светлая...
Не спорьте, - примирял их Николаев, - вы оба правы. Это смотря при
каком освещении смотреть - при солнечном свете она могла показаться и
рыженькой, при сумрачном освещении - русой.
Боюсь я этих криминалистов, - ворчливо заметил Аглиц-кий. - А вдруг не
сумею точно рассказать? В поезде ехал, и для эксперимента попробовал свою
сестру описать. Взял бумагу, карандаш и стал записывать. Не получается.
Глаза - карие, нос прямой, овал лица - обычный, губы - обыкновенные. Что еще
можно сказать? У всех овал лица обычный, у многих глаза карие, губы
обыкновенные... Вот если какого пирата описать: черная повязка на глазу, на
щеке - рваный шрам, хромает...