"Скандальный путеводитель по экономике" - читать интересную книгу автора (Романовский Владимир Дмитриевич)

1. Призрачное Производство – американский вариант (авторский перевод с английского).

Статья эта не является результатом научного исследования. Это не систематический подбор доступных фактов. Это просто попытка передать читателям общее впечатление от феномена, который в рамках статьи я называю – Призрачное Производство. Феномен этот – экономическая данность в которой сегодня заняты так или иначе восемьдесят процентов американской рабочей силы. Феномен интернационален и включает в себя весь цивилизованный мир, а также некоторые быстро цивилизующиеся регионы, такие, например, как Саудовская Аравия и Бруклин.

История появления Призрачного Производства уходит корнями в древность, но собственно феномен существует относительно недолго по историческим меркам – около полувека.

Конституция Соединенных Штатов была ратифицирована до Индустриальной Эры. Политическая структура республики была установлена в период агрикультурного квази-феодализма. Сие и свидетельствует о том, что экономика, хоть и является значительным фактором в структуре страны, не всегда диктует нам, людям, как мы должны жить. Но это к слову.

Родившийся в эпоху Индустрии (через десятилетия после Войны за Независимость) Капитализм был, помимо всего прочего, экономической система, требующей найма многих рабочих рук сравнительно небольшим числом компаний. Будучи нанятыми, служащие выполняли по просьбе работодателя сравнительно простые, бездумные, повторяющиеся процедуры. При Капитализме, большие фирмы (а не частные лица) брали на себя ответственность по производству предметов потребления – от простого продукта, т.е. еды, одежды и жилья, до роскоши. Средства передвижения, мольберты для художников и оперные постановки ютились где-то посередке.

Эпоха Индустрии дала миру много интересного. Например, симфонический оркестр в том виде, в котором он существует сегодня, не мог появиться ни при феодализме, ни при рабовладельческом строе. Сегодняшние понятия об общественном транспорте – тоже детище индустрии.

Наряду со многими положительными аспектами возникали и отрицательные. Например, понятие о необходимости круглогодичной всеобщей занятости. Расположение парт в классах начальной школы, в точности копировало расположение станков на заводе и приучало детей к понятию хореографии заводской дисциплины. И так далее.

Конец этой эры появился на горизонте в тот момент, когда был построен и запущен Генри Фордом первый автомобильный конвейер.

Некоторые рассудительные аналитики того далекого времени смотрели на будущее с надеждой, иные со страхом. Последний происходил от сверхочевидного факта – автоматизация и механизация большинства отраслей производства наверняка оставит большинство служащих без работы. Жуткие видения миллионов зловеще выглядящих безработных, болтающихся бесцельно по улицам, приводили мыслителей в ужас. Оптимисты тем временем уверяли себя и мир, что механизированный труд даст многим людям очень много свободного времени, позволяя им таким образом улучшать духовные свои стандарты, проводить длинные отпуска в экзотических местах, учиться лучше воспринимать искусство, и так далее.

Никакие из этих предположений не оправдались. Реальность вообще редко оправдывает надежды людей, а тем более надежды экономистов.

Первая Мировая Война создала огромный, слегка искусственный, спрос на рабочие руки. Военные продукты следовало производить в большом количестве и быстрыми темпами. Спустя некоторое время, несколько резких политических перемен произошло по миру, в частности, в Российской Империи. Самая радикальная группа людей, когда-либо собиравшаяся на территории этой страны, захватила власть и ухитрилась удержать ее несмотря на малые шансы, делая при этом безумную, плохо информированную и чудовищно неправильную попытку гуманизировать Эпоху Производства (которая морально, если не фактически, была уже в прошлом) – путем внедрения в нее основных христианских ценностей. Из этих ценностей радикалы убрали понятие Бога. Ошибка этой группы (сегодня, спустя сто лет, общемировая ошибка) состояла в уверенности, что христианская этика может работать и без Основного Эксперта По Этим И Другим Вопросам – это как если бы вы были уверены, что скоростной поезд, изящно спроектированный и добросовестно построенный, может работать без электричества. Тем не менее, Социалистическая Революция, давшая понять остальному миру как выглядит социализм в реальности, заставила многих людей в других странах пересмотреть собственное поведение. Если они не хотели новых революций, им следовало начать относится к рабочей силе так, как будто последняя состоит до какой-то степени из существ разумных. Идея была хорошая – но испортила ее неостановимая механизация труда и, как результат, неизменно растущие показатели безработицы. Угнетенные и эксплуатируемые, или же умиротворенные и состоящие в профсоюзах, рабочие массы в любом случае подлежали увольнению. Машины работали быстрее, дешевле и точнее и, поскольку не имели бессмертных душ, были менее обременительны.

Падение, известное в Америке как Великая Депрессия, последовало за большим количеством решений, сделанных в состоянии паники при раздражающих результатах. Воскрешенная Первой Мировой, Эпоха Индустрии была жива, но не могла продолжаться без производства, покупки произведенного, потребления, и снова производства – а это сложно, когда половина потребителей безработны, а две трети газет намекают, что, если подумать, Социализм – не такая уж плохая альтернатива. (Море идеологических нюансов так замутило всем мозги, что никому и в голову не приходило, и до сих пор не приходит, что Социализм, и даже Коммунизм, каким бы утопическим он не казался, были всего лишь братьями, а не антиподами, Капитализма, поскольку они тоже а) требовали занятости большинства в Производстве, б) не приветствовали индивидуальность, и, наконец – в) приносили на жертвенный алтарь атеистического храма выдуманные цифры Валового Национального Продукта.

Десять ли корпораций диктуют свою волю и покровительствуют искусствам, чтоб доказать какие они культурные и гуманные, или одна – никакой разницы в конечном счете. Касательно же странных действий Советов по отношению к собственному населению – а что? От людей, которые открыто отказались от Бога, ангельского поведения ждать не приходится. Можно сохранять порядок в стране с помощью обещаний, подачек, и некоторого количества огнестрельного оружия, а можно с помощью обещаний и большого количества огнестрельного оружия. Это все связано со вкусом и с экономикой общего имеет мало. Да и в любом случае, весь девятнадцатый век не Россия же шумела о гуманизме. О гуманизме шумела Германия.

Период перед Великой Депрессией особо светлым сегодня не представляется. Франция, в силу традиционного государственного легкомыслия, сняла часть проблемы путем пускания крови Германии (репарации и так далее). Зато Германия и Англия приняли удар полностью. Получилась рисковая ситуация – одна из тех, что сами себя разрешают в конце концов, причем трагично, если серьезные меры не приняты быстро. Предложения были сделаны, но решений не поступало. Как всегда, правительства планеты очень долго обсуждали, как примирить тех, кто был уверен, что выиграет от новых мер, с теми, кто думал, что выиграют другие – когда вдруг знаменитое падение акций мгновенно прекратило все эти споры. Падение свершилось.

Последующие несколько лет политики и бизнесмены всех мастей пытались подобрать и собрать в единое целое обломки давно ушедшей эры, той, которую Генри Форд отправил в прошлое. Очевидно было, что благодаря механизации производство простого продукта, роскоши, и всего, что между, нуждалось в гораздо меньшем количестве рук, чем раньше. Но у потребителя не было иного способа иметь доход, кроме как наняться куда-нибудь, где нужны были пара рук и, в специальных случаях, мозги.

Выхода не было. Только малая часть страны могла иметь работу, но вся страна должна была иметь доход, чтобы потреблять продукты этой работы. Ибо экономика все еще была строго индустриальной.

Франклин Делано Рузвельт, родственник Тедди и, несколькими годами позже, близкий друг и собутыльник Сталина, решил что ситуация неприемлема и нужно срочно что-то предпринимать. Человек остроумный и не без политической смелости, он отошел от философии своих предшественников, начав активно искать решение.

Перераспределение богатств исключалось начисто. Оно всегда исключается. Люди не расстаются добровольно с вещами, которые кто-то другой может взять в оборот с пользой для себя.

Тогда Рузвельт обратил внимание на налоговые поступления и решил использовать их. Он не мог просто отдать фонды – правительствам, ежели они хотят, чтоб их воспринимали всерьез, не следует баловаться прямой благотворительностью. Вместо этого Рузвельт объяснил, что стране нужны железные дороги, шоссе, мосты и прочее (что было правдой), и что его администрация готова оплачивать труд всех, кто желает вышеперечисленным заняться.

Проблема была таким образом частично решена. Новый подход вскоре стал неотъемлемой частью экономической структуры. Те, кто производил простой продукт и так далее были обложены налогами, и деньги от этих налогов шли тем, кто производил некоторые улучшения. Предполагалось, что цены на товары при этом новом раскладе постепенно самоурегулируются.

В общем, это была хорошо организованная попытка найти полезное занятие тем, кто чувствовал себя бесполезным. Благодаря Новому Контракту (так назывался новый подход), через десять лет а то и раньше, Соединенным Штатам Америки было суждено триумфально войти в новую эру. Постепенно, отжившие нормы Века Производства должны были отпасть сами собой, двадцать процентов населения легко бы поставляли еду, одежду и крышу для всех, позволяя остальным работать над улучшениями, технологиями, изобретениями и образованием. С достаточным количеством еды, одежды и крыш для всех, с работой или без работы, гражданин мог бы провести сколько угодно времени в поисках себя в любой из многочисленных областей человеческой деятельности. Те, кто не был уверен насчет своего призвания могли бы сносно существовать на публичную помощь, не боясь завтрашнего дня.

Это был благородный проект. Америка предоставляла миру новую, здоровую альтернативу нереализованной и недостижимой мечте человечества (т.е. Коммунизму, каким он показан в сериале Звездные Тропы). Альтернатива была притягательнее, поскольку совершенно не нуждалась в русском кровавом эксперименте с радикальными лидерами и несостоятельными идеологиями. Смена эпох по плану должна была быть бескровной.

Но была Германия, и была Франция, и была Япония, и была Вторая Мировая.

Захват Чехословакии немецкими солдатами был недвусмысленно игнорирован. Разделение Восточной Европы между Гитлером и Сталиным, проводящими свои собственные экономические эксперименты, тоже было проигнорировано, хотя в этом случае легкомыслия было значительно меньше. Немецкие самолеты, пролетая над Лондоном, сыпанули на него бомбами. Англичане заметили и заинтересовались. Вторжение Гитлера на территории Сталина было неприятным, по многим причинам, и даже попало в газеты. И была атака на Перл Харбор, тоже попавшая в газеты.

Новая Мировая Война всех запутала и напугала. Эпоха Производства, давно ушедшая, ожила и была срочно призвана спасти все человечество. По-другому, наверное, действовать было нельзя. Все были слишком сердиты и взволнованы. Миллионы рабочих рук опять требовались на фабриках по всему миру. Продукты, непосредственно относящиеся к военному делу, уничтожались сразу по прибытию к потребителю, открывая место для следующей порции – мечта старообрядного дельца.

В конечном счете, неважно, кто все это начал. Весь мир по уши завяз в войне! войне! войне! Новый Контракт был отложен на неопределенное время. Трезвомыслящий Рузвельт умер до того, когда мировая драка подошла к концу.

Любой большой политический сдвиг являет миру коррупцию мошенников на ключевых позициях и позволяет действительно энергичным, страстным, предприимчивым душам занять роли для которых они предназначены. Послевоенная вспышка активности по всему миру была результатом недавнего разгрома. Капризная коллективная природа человечества самоутверждалась в восстановлении и одобрении того, что она совсем недавно намеревалась уничтожить.

Когда шок был пережит и трагедия четырехсот тысяч погибших американцев учтена и пережита, Америка оказалась в состоянии эйфории. Технологии двигались вперед семимильно, эхо Нового Контракта было еще слышно от берега до берега, планировались новые мосты и шоссе. Солдаты, возвращающиеся из инферно, видевшие смерть в лицо тысячи раз, были более склонны радоваться жизни, чем быть ею недовольными. Старые технологии сменялись новыми, лучшими. Всем достало работы, не только иммигрантам.

Когда бездумная эйфория ушла и туман рассеялся, оказалось, что новая эпоха, еще не объявленная (она не объявлена до сих пор) уже существует.

(Началась, правда, Холодная Война. Она развлекала, не только Америку, но и весь мир, до середины семидесятых, когда радость и взаимные угрозы уменьшились. Была война во Вьетнаме, но, морально жуткая, она не могла поддержать Эпоху Производства – в масштабном смысле она была слишком мала, и, хоть и стоила жизней, не создавала рабочих мест).

Появление принципиально новой технологии отметило рождение Призрачного Производства. Компьютеры выглядели изначально многообещающе, также как конвейер Форда в свое время. Некоторые экономисты возражали, понимая, что как нововведения Форда оставили без работы миллионы, также и компьютеры освободят (интересное слово) тьмы и тьмы клерков (многие из которых были бы фабричными в другую эпоху. Стремительно растущее число конторских служб было послевоенным эхом рузвельтовского Нового Контракта, видоизмененным и бессмысленным. Протирать штаны, правда, легче, чем строить мосты).

И тогда кто-то предложил демократическую (или коммунистическую?) идею – делиться. Вместо того, чтобы заменять тысячу клерков одним компьютером, почему бы не дать им всем по терминалу. Позднее идею улучшили, познакомив каждого клерка с его Персональным Компьютером. Новые горизонты открывались перед просвещенным человечеством. Каждая дюжина клерков нуждалась в ремонтнике, и каждые пять ремонтников в начальнике, который следил бы за работами и моралью.

Разница между Новым Контрактом и этим оригинальным подходом в том, что компьютеры предлагают человеку только один вид деятельности. Призванная решить проблемы многих, новая технология очень быстро достигла лимита полезности, но продолжала расти, забираясь в те безбрежные мутноводные пространства, где производство и техническое его обеспечение подменяются принципом, называющимся на языке шустрых адвокатов созданием работы. В этот момент технология перестала быть действительным производством и начала приобретать призрачные черты быстрее, чем экономисты успевали привыкать к новым идеям.

Долгожданная Новая Эпоха вошла в жизнь страны, и всей цивилизованной части планеты, безболезненно и гладко. Призрачное Производство эффективно заменило рузвельтовский Новый Контракт.

(Примечание автора-переводчика для русских читателей. В Советском Союзе Призрачное Производство отличалось от американского варианта некоторыми оттенками, но введено было примерно в то же время. Более того, непринадлежность к Призрачному Производству рассматривалась, как уголовное преступление, за которое можно было получить срок. Оттенки разнились в основном из-за нехватки на территории Советского Союза соответствующих технологий, но, идя вполне в ногу со временем, технологии заменялись бумагой, а также их отсутствие компенсировалось с лихвой низкой производительностью труда, даже по призрачно-производственным меркам. Когда Советский Союз распался и давно ушедший младший брат Капитализма Социализм был официально объявлен отмененным, все более или менее встало на свои места, с поправкой на то, что в Америке двадцать процентов рабочей силы, занятые непосредственно производством необходимого, что-то все-таки производят. В России, в отличие от Америки и Германии, Призрачное Производство существует сегодня в более или менее чистом виде).

К несчастью, инагурируя Новую Эпоху, ее приверженцы (и те, которые у руля) забыли придумать ей новые стандарты. Этический кодекс, созданный специально для Эпохи Производства и неприменимый ни к какой другой эпохе, сегодня превалирует во всем мире. Реликвии давно ушедшей эры приникают во все аспекты нашей сегодняшней, современной и совсем не похожей на прежнюю, жизни.

Каждая эпоха заимствует до какой-то степени нравы и стандарты предыдущей. Когда-то феодализм жизнерадостно абсорбировал некоторые аспекты рабовладельчества. Индустриальная Эпоха с энтузиазмом приняла в свое лоно и рабовладельчество, и клановую ментальность феодальных лордов. Несмотря на это, каждая эпоха должна иметь свое собственное представление о таких вещах, как честь, приличие, вежливость, образование, и так далее. Каждая эпоха в истории знала достаточно о себе, чтобы смотреть фактам в лицо во времена трудностей. Кроме одной.

Наша эпоха заняла у Индустриальной ценности и нравы целиком и полностью просто потому что, занятая войнами, революциями, бутлеггерами, Алом Капоне, атональной музыкой, пошлой живописью и пошлой политикой, она просто не нашла времени выработать собственный этический кодекс. Результатом этого является, помимо всего прочего, то, что мы до сих пор на полном серьезе считаем себя членами капиталистического общества.

Посмотри вокруг, городской житель. Как много людей ты знаешь, действительно производящих что-то, к чему можно прикоснуться рукой? Нам говорят что наше поколение стало свидетелем Информационной Революции (от переводчика, он же автор – это, типа, тайный поклон в сторону Лимонова! Тссс! Тайна!) Ага. Сколько хорошо информированных людей ты знаешь? Нам говорят что сектор обслуживания очень важен для общего благосостояния. Но концепция занятости двадцати процентов населения в производстве и доставке всего (а большая часть всего делается вне пределов страны, в местах, которые можно назвать индустриальными или демократическими только в кокетливом контексте), в то время как восемьдесят процентов заняты, так или иначе, в секторе обслуживания, есть концепция абсурдная. Представьте себе фермера, нанимающего двадцать душ, чтоб они работали в поле, и еще восемьдесят, чтоб они его обслуживали.

Призрачное Производство агрессивно анти-капиталистично. Оно не любит конкуренции в принципе и находит безвкусной и ненужной идею частного предпринимательства. Когда-то действительно предприимчивые люди стремились улучшить качество производимого ими товара, чтобы обогнать конкурентов. Призрачное Производство видит торговлю только с точки зрения гипнотизирующего влияния широкой раскрутки и готово обклеить весь мир своей псевдо-рекламой. Товар больше не рекламируют – его насаждают, как идеологию. Мы – миллионы зомби, открываем миллионы зомби-бумажников, покупаем зомби-продукты на зомбиевы деньги. Зомби-глава совета директоров зомбийской компании улыбается зомби-владельцам акций, и они услужливо улыбаются в ответ. Работает!

Наверное можно было бы доказать, что сегодняшнее положение вещей вполне окей, также, к примеру, как можно было доказать сто пятьдесят лет назад, что рабство окей, и больше в этом не копаться, если бы работники сферы обслуживания (занятые работой гораздо больше, чем магнат девятнадцатого века, работники, работающие (якобы) долгие часы и вяло производящие ненужные услуги) не были так накладны. Нагрузка здесь не на экономику – в конце концов, экономика имеет способность перестраиваться под любые социальные структуры – а на экосферу.

Человек который затащил нас в автомобильный способ существования, кто бы он ни был – Бенц ли, Форд, Роберт Моузес – наверняка не представлял себе сегодняшний бардак, являющийся результатом нескольких неосторожных решений, сделанных в прошлом. Изначальная идея была – сократить путешествие рабочего гражданина от дома до работы до десяти минут. Как только массовое производство автомобилей началось, города стали расползаться, чтобы скомпенсировать действительно большую скорость частной машины, и пробки довели это дело до логического конца. Вместо часовой прогулки до работы, сегодня это полуторачасовая поездка. Несчастный ездок втиснут, в дурацкой позе, за пластмассовый руль, вдыхает выхлоп, и раздражен еще до того, как бесчисленные случайные нюансы начинают портить ему настроение (качество дороги, принудительный объезд, дождь и надменный полицейский в шляпе техасского рейнджера). Поскольку большинство покупателей машин склонны к покупке марки, которая им не по средствам, малейшая царапина или вмятина вгоняет их в депрессию на месяцы, портя и те несколько дней отпуска, которые Призрачное Производство позволяет им (вам и мне, читатель) провести вне своего непосредственного влияния.

В больших городах, в добавление к автодвижению, миллионы людей едут на работу и с работы на поездах и автобусах.

Миллионы контор по всей стране зажигают огни и включают кондиционеры каждый день. Громоздкие самолеты рыча взлетают в небеса, доставляя представителей Призрачного Производства на конференции, которые по каким-то призрачным причинам нельзя провести по видеофону. Тысячи отелей принимают гостей которые не являются ни туристами, ни вашей любимой тетушкой Донной из Огайо, собравшейся наконец-то повидать неблагодарного племянника. Количество путешествующих по делам бизнеса (по большей части призрачного) превосходит количество туристов в воздухе – в пять раз? В семь раз? (Цель этих конференций – великая загадка. Я принимал участие в нескольких дюжинах, и не могу припомнить ни одной, чьи результаты были бы осмысленными даже по стандартом Призрачного Производства).

Поскольку сектор обслуживания радостным не назовешь, а его единственная цель – занятость населения, а вовсе не реальное производство, самоуважение среднего клерка страдает непрерывно. Большинство клерков в повседневной жизни агрессивны, злы, и закомплексованы. (А что сказать жене и детям, когда они просят важного мужа и папу объяснить, чем он целый день занимается? Собственно правда, т.е. – ничем осмысленным – плохой ответ, когда смотришь на своих детей или в зеркало. ‹Ах, ты не поймешь, маленькая моя. Слишком сложно› – в конце концов, этим и отбиваемся. Большинство детей инстинктивно чувствуют что все, что слишком сложно и за пределами их понимания есть вещи бессмысленные. По большей части они совершенно правы. Массу, гравитацию и относительность можно объяснить семилетнему ребенку. Местную политику, разговорами о которой постоянно развлекается папа, или скидки в универмаге, от которых без ума Мама, объяснить нельзя. Дети часто инстинктивно знают, что имеет смысл, а что нет. Но не бойтесь. Научатся, раньше или позже, засранцы научатся! Они ведь будущие работники Призрачного Производства. Сегодняшние стандарты системы образования, компьютеры и телевидение ни к чему другому их не подготовят. Как бы скептически и наивно саркастически они не относились к деятельности родителей, сегодняшние дети знают, что важнее всего на свете – иметь работу. Целый класс, называемый рантье, задолбали до такой степени, что хорошо образованному и вежливому человеку невозможно признаться что у него нет постоянных занятий – а то высмеют и обзовут бездельником. Великое падение искусства можно частично приписать факту, что когда-то славная группа индивидуумов, не занимавшаяся ничем кроме посещения выставок, походов в оперу и чтения книг (и у которых было достаточно времени оценить то, что они видели, слышали и читали) перестала существовать, оставя поле деятельности на произвол профессиональных критиков, нанятых Призрачным Производством.

Персональный Компьютер закупается в больших количествах и широко используется во всех школах страны. Пока еще не нашли, как можно его использовать в целях обучения. Но некоторые картинки и клипы выглядят просто замечательно.

Беспричинно и бессмысленно разросшееся, Призрачное Производство требует таких затрат топлива, что удивительно, как исламские диктаторы, которым принадлежит этого топлива большая часть, умудряются держать при себе богатство, получаемое ими при торговле этим топливом, вместо того, чтобы слегка поделиться этим богатством со своими подданными. Сегодняшнее положение вещей выгодно им, не нам. Если бы мы поступали осмысленно и использовали ресурсы правильно, у диктаторов не было бы денег для покупки нашего оружия и наших технологий в целях устрашения нас, равно как и их собственных народов. В этом смысле, они много прагматичнее всех западных лидеров вместе взятых.

Но батюшки, батюшки, что же теперь делать, спросит кто-нибудь, ковыряясь в дупле зуба сальной вилкой? Это ведь так мир устроен. Нам его не изменить. Лучше уж держаться того, с чем мы хорошо знакомы и где мы все умеем, а на остальное не обращать внимания.

Ну-ну. Что-то нужно сделать до того как настоящая катастрофа (ну, к примеру, экологическая, большой город смыло в море, или половина посевов пропала из-за кавалерийского стиля генной инженерии и кислотных дождей) не сделает это за нас.

Кто-то должен взять инициативу. Может, не правительство (хотя, кстати говоря, это как раз обязанность правительства). Да, честно говоря, все мы вместе должны пересмотреть цели, если есть, идеалы, ежели имеются, и обратить внимание на сегодняшний экономический кризис, который является реликвией давно минувших дней.

Волна увольнений в нью-йоркских больших компаниях, не занятых производством простого продукта – симптоматична. Когда в целях уменьшения затрат большая корпорация внезапно находит, что может существовать без половины своего штата, не мешает спросить – а что эта несчастная половина делала все это время на зарплате? И выкидывание ее, этой половины, на улицу пинком не означает ли чего-нибудь в смысле предлагаемых услуг? И производство каких именно услуг будет теперь отменено, если будет? Нью-Йорк, город, который не производит почти ничего в смысле простого продукта – вроде бы контролирует, через куплю-продажу акций и финансовую консультацию, все действительно нужные отрасли страны. А сколько торговцев акциями и финансистов и вкладчиков могут сказать вам, что знают, что именно производят компании, чьими акциями они торгуют? И скольким из них вообще есть до этого дело?

Проблема с сегодняшними экономическими школами и высшими учебными заведениями в том, что они пытаются преподавать дисциплины, прочно сидящие корнями в середине девятнадцатого столетия, эпохи когда, по разным причинам, круглогодичная занятость стала нормой. Это было неправильным подходом уже тогда, а сегодня этот подход по степени абсурда сравним вполне с правом первой ночи в средневековье – только он нам привычен также, как феодалу и его крепостному право первой ночи было привычно тогда. Мы принимаем последствия как должное. Не то, чтоб мы не жаловались по этому поводу, и не то чтоб глава совета директоров не чувствовал себя виноватым, иногда, за грубое вмешательство в повседневную жизнь многих (до тех пор, пока в его жизнь не вмешались тем же способом), но ведь и крепостной и раб тоже ворчали, и феодал и плантатор тоже, как любой историк вам подтвердит, иногда были подвержены припадкам сочувственных вздохов. Мы ворчим, да. И тем не менее мы очень серьезно и очень важно озабочены флуктуациями Индустриального Среднего.

Призрачное Производство не просто бесполезно и раздражает, оно еще и вмешивается в ваши дела, как ни одной теще даже в самых розовых мечтах не представить. Действительные, нужные отрасли деградируют стремительно, попадая под его контроль. В архитектуре ничего особенно красивого или великолепного не было построено нигде в мире со времен Второй Мировой. Ни одной великой оперы или симфонии не было написано за этот же отрезок времени. Никаких великих художников не открыли меценаты. В литературе горстка достойных авторов нашла путь в печать вопреки желаниям Призрачного Производства (как правило найдя себе в начале пути упрямого независимого издателя). Грандиозный технический прогресс, который мы привычно ассоциируем с нашим временем, давно прекратил существование. Подавляющее большинство изобретений, используемых нами сегодня, являются частью наследия девятнадцатого века – автомобиль, поезд, самолет, трамвай, телефон, звуковая запись, визуальная запись. Что касается компьютера, то двоичный метод механического подсчета был изобретен Леонардо да Винчи, чье феодальное начальство позволяло своему талантливому подчиненному брать длительные отпуска.

Решения могут быть только там, где проблема определена. Попытаемся определить проблему.

Главное условие Индустриальной Эпохи – девяносто процентов населения занято без перерывов, круглый год и все время. Такой подход не является ни возможным, ни разумным, сегодня. Те, кто в этом сомневаются, могут легко развеять свои сомнения, кинув взгляд на собственную карьеру. Иллюзия полной занятости, созданная Призрачным Производством, разлетается в пыль мгновенно когда человека просят объяснить, откуда у него доход. Те, кому посчастливилось иметь полную смысла работу отвечают не стесняясь, Я фермер… я врач… я архитектор… или даже Я художник! Большинство занятых в Призрачном Производстве скажут вам, что они работают в чем-то, в какой-то сфере, то бишь, маются деятельностью, без которой республика могла бы (и в конечном счете желала бы) легко перебиться.

Однако даже если бы мы вывели непродуктивных на чистую воду и велели бы всем занятым в Призрачном Производстве сидеть дома, сохранив при этом зарплату, ничего бы хорошего не получилось, ибо пострадало бы у этих людей самоуважение. Т.е. – мы в этом случае напрашивались бы на массовые самоубийства и вооруженные восстания.

Закавыка, стало быть, состоит в нахождении занятий для всех желающих, кои занятия будут более полезны, чем опасны. Ну, что ж, похоже на Новый Контракт, а? Если похоже, тогда наверное ответственность каждого – не допустить, чтобы этот новый Новый Контракт, ежели будет иметь место, не деградировал бы в новое Призрачное Производство.

Если в процессе знакомства страны с Новой Эрой (с опозданием на сто лет, и давайте молиться, чтоб в этот раз не было отвлекающих факторов) нужно будет сказать автомобильным компаниям, чтобы они переключили свое внимание на удручающее состояние железных дорог, вместо того чтобы думать о контурах следующего похожего на танк драндулета… Если множество людей после спиливания леса в предместьях и обнаружения с удивлением, что обладание в тридцатилетнюю рассрочку фанерным сараем с низкими потолками и прохудившимся джаккузи, удовлетворения не приносит, займутся садоводством (которым и так с любовью занимаются по временам) всерьез, а не в виде хобби… если, чтобы удовлетворить большую группу людей, которых не делает счастливыми ни садоводство, ни фермерство, ни железнодорожное строительство, нам придется строить дополнительные школы и оперные театры… если, для того чтобы сделать телевизор источником хорошего развлечения (вместо монотонного стультификационного инструмента, которым он сегодня является) нужно будет запретить всякую телевизионную рекламу и навязать старый добрый метод посмотрел-заплатил всем компаниям, засоряющим нынче эфир… что ж, да будет так.

Частное садоводство и малое фермерство, в котором занято большое количество хорошо оплачиваемых людей, свело бы смысл генной инженерии на нет, сняв таким образом и эту проблему тоже.

Хорошая органическая еда, растущая по месту продажи, решила бы проблему ожирения, от которой так много народу нынче страдает. При условии наличия физических упражнений и красного вина, человеческий организм может переварить любое количество еды. Это методы выращивания и хранения еды ведут к неприглядности, а не сама еда.

Есть некоторое количество понятий, унаследованных нами от Индустриальной Эпохи, которые необходимо сохранить. Симфонический оркестр. Туризм.

Я не говорю, что идея массового садоводства есть непременное и единственное решение самых насущных проблем. Вполне может оказаться, что наоборот – ловушка, которую нужно обойти, еще один путь замены производства созданием работы. Поиски решений, тем не менее, следует начинать прямо сейчас. Новые сферы деятельности, могущие предложить нам занятия, достойные существ разумных, и позволяющие нам сохранить чувство собственного достоинства, достойны исследования.

(Примечание. О размерах экологической катастрофы можно судить лишь косвенно, но факты пугающие. И это не главное. Главное – инерция природы. Судя по некоторым данным, сегодняшние изменения климата на всей планете есть следствие человеческой деятельности тридцать лет назад. Ну это как – самый длинный день, к примеру – в конце июня, а температура продолжает подниматься до середины июля. Стало быть, если ездоков высадить из драндулетов сегодня, и Призрачное Производство свернуть сегодня, то бардак с климатом не прекратится, и даже не замедлится, но будет усугубляться следующие тридцать лет. И только по окончании этого срока пойдет на убыль).

Газон ровно подстрижен, фанерный сарай покрашен и меблирован, дороги чисты, машины новы и выглядят дорого. Есть молл (огромный, построенный на большом пространстве в нежилом районе центр торговли, с кинотеатрами, ресторанами, универмагами, и проч., без машины не добраться), есть кинотеатры. Есть школы, дети, гордые родители, солнце светит. А почему такой депресняк на лицах? А что. Фермерская земля без фермеров – вгоняет в депрессию. Банковская ссуда на дом, в расчете на тридцать лет, выплата зависит от состояния Призрачного Производства – да, грустно.

Новая Эра пришла. Что нам теперь делать – зависит от нас. Во всяком случае, хочется надеяться.