"Дж.Р.Р.Толкиен. О волшебной сказке (неоконч.)" - читать интересную книгу автора

"Золушка" или "Красная шапочка". Впрочем, некоторые сразу же
вспоминают "Сказки братьев Гримм".
Но что можно сказать о появлении в "Голубой книге" сказки
"Путешествие в Лилипутию"? Я могу сказать так: это не
волшебная сказка, ни в том виде, как автор написал ее, ни в том виде,
в котором она включена в книгу, пересказанная Мэри Кенделл. Ей нет
никакого резона быть здесь. Боюсь, что ее включили в книгу просто
потому, что лилипутянцы - маленькие, даже крошечные - и это
единственное, чем они примечательны. Но в Фаерии, как и в нашем
мире, миниатюрность - не более чем случайность. Пигмеи имеют к
Фаерии не большее отношение, чем патагонцы. Я исключаю эту сказку не
потому, что она написана с сатирическим умыслом: сатира, потстоянно
или изредка, может стречаться и в настоящих волшебных сказках, и
традиционные сказки часто были сатирическими в свое время, хотя
теперь это уже невозможно заметить. Я исключаю ее не потому, что
этот, может быть, один из самых блестящих, образец сатиры
принадлежит к совсем другому классу сказок - к сказкам о
путешествиях. Такие сказки повествуют обо многих чудесах, но это
чудеса, которые можно увидеть в нашем мире смертных людей, в
каких-нибудь областях нашего собственного пространства и времени;
они отделены от нас только расстоянием. Сказка о Гулливере имеет не
больше прав на место в книге волшебных сказок, чем анекдоты Барона
Мюнхгаузена, или, скажем, "Первые люди на Луне" и "Машина времени"
Уэллса. Вообще-то, у элоев и морлоков больше прав быть включенными в
эту книгу, чем у лилипутянцев. Лилипуты - просто люди, сардонически
рассматриваемые с высоты крыши, а элои и морлоки живут в бездне
времени, такой глубокой, что она накладывает чары на них; и хотя они
произошли от нас, можно вспомнить, что древний английский поэт
однажды выводил ильфа, того самого эльфа, через Каина от
Адама. <$Fсм. Беовульф, стр.111-112>
Эти чары расстояния, особенно расстояния во времени, ослабляются
только нелепостью и неправдоподобностью самой Машины Времени. Но мы
видим на этом примере одну из главных причин того, почему границы
волшебной сказки неизбежно сомнительны. Волшебство Фаерии не
заканчиваетася в ней, его сила - в его действиях: среди них и то,
что оно удовлетворяет самые изначальные человеческие желания. Одно
из таких желаний - желание обозревать глубины пространства и
времени. Другое (как мы позже увидим) - способность к общению с
иными живыми существами. Сказка может, таким образом, иметь дело с
удовлетворением этих желаний как с участием и без каких-то машин,
так и магии, и в той степени, в какой она достигает в этом успеха,
она приближается к качеству и духу волшебной сказки.
Далее, после сказок о путешествиях, я хотел бы также вычеркнуть или
исключить из рассмотрения любые сказки, которые используют механику
Сна, сновидений человека, чтобы объяснить происхождение содержащихся
в них чудес. В конце концов, даже если пересказываемый сон во всех
остальных отношениях является настоящей волшебной сказкой, я все
равно буду считать целое негодным: также как хорошую картину в
уродливой рамке. Действительно, нельзя сказать, что сны не связаны с
Фаерией. Во сне выходят на волю странные силы разума. В некоторых