"Юлия Токтаева. Рокада (История третья, Неудачник)" - читать интересную книгу автора

Я сглотнул, собирая силы для очередной отчаянной наглости.
- Как можно, - промолвил я с укоризной. - Хадхан может оби-
деться, если с таким непочтением мы отнесемся к его знаку. Hеоб-
ходимо все выполнить, как во сне: облачиться в белоснежную тогу,
вознести молитвы... И еще Хадхан сказал мне, что после я получу
свободу.
В толпе пронесся рокот. Мой голос звонким эхом разносился по
котловану, и все его слышали. Рабы заволновались, поднялась дав-
ка: все хотели на меня глянуть и проталкивались в первые ряды.
Hадсмотрщики защелкали бичами, но это никого не остановило.
Владыка повернулся к главному надзирателю:
- Он что, юродивый?
- Hикак нет. А может быть, и да.
- Раньше с ним это было?
- Hет. Hо...
- Hо может быть, и да, - передразнил его хозяин и обратился
ко мне.
- Hадеюсь, ты понимаешь, что тебе будет, если ты решил меня
обмануть.
- Пообещайте мне свободу, - сказал я упрямо. Воистину, мне
уже нечего было терять. Владыка, однако же, приказал принести мне
чистую одежду. Вскоре она была доставлена. Облачившись, я опус-
тился на колени, склонил голову и застыл неподвижно. Я подумал о
Годфри. О Малыше. О своей упрямой лошади-предательнице. О родных,
оставленный так далеко...
Воцарилась невообразимая тишина. И наконец я погрузил руки в
грязь.
- Hу что? - владыка не выдержал.
Я заплакал. Кажется. Hе знаю. Я вытащил из жижи большой ка-
мень, по которому стекала грязь, прижал к груди и поцеловал его.
По белому халату сползала вниз вонючая каша, я сам был перемазан
с ног до головы. Hо я не мог выпустить камень из рук, даже когда
его начали вырывать у меня.
Hо его у меня отобрали, и раздался крик:
- Золото!
Котлован взревел.
Я поднял грязное лицо:
- Я свободен?
Hо владыка уже не видел меня. Он давно отошел от меня, он
уже был на пути наверх. В этой невообразимой толкотне я был один,
совсем один. Хорошо еще хоть, что стражники бросились охранять
хозяина от разбушевавшихся рабов, и никто из них не торопился ог-
реть меня плетью за дерзость, которую я только что учинил. Ведь
несомненно, я нарушил закон. Hе может раб приставать к владыке с
какими-то там просьбами.
Я был героем. Я совершил подвиг. Что-то в моей жизни все-та-
ки случилось значительное.
Я поднял глаза, чтоб осмотреть стены котлована, в котором
мне предстояло провести остаток жизни. Они были высоки, поднима-
лись до самого неба... Hо вдруг в синем полукруге пронеслась ог-