"Виктория Токарева. Рассказы и повести" - читать интересную книгу автора

восторга не было. Просто Дима первый раз переживал осуществление мечты и
не знал, что именно так оно и выражается: удивление, опустошенность и
покой.
Дима спустился этажом ниже и позвонил к Регине. Регина открыла ему
дверь, глядя исподлобья снизу вверх, держа у носа платочек.
- А, это ты, - разочарованно сказала она.
Дима молча отвел полу пиджака, показав внутренний карман, откуда тор-
чала старка.
Регина повернулась и пошла в глубь комнаты, а Дима, запахнув пиджак,
двинулся следом.
Регина достала из серванта рюмки и розетки. Все это было из хрусталя
и блестело.
- За что? - спросила она и проглотила какую-то таблеточку. У Регины
была аллергия, и она пила водку только после лекарства.
- За мечту, - предложил Дима.
- Ну, за это я пить не буду, - отказалась Регина.
- Но ведь невозможно жить без мечты.
- Мечтай, - сказала она. - Я ведь тебе ничего не говорю.
Регина выпила и пошмыгала носиком в платочек. Лицо у нее было блед-
ное. Она очень уставала, читая чужие рукописи.
Дима тоже выпил, и ему стало хорошо.
Когда человеку хорошо, он становится добрее и желает счастья другим.
Дима желал счастья всем, кого он знал и кого не знал. Ему хотелось но-
сить это счастье в своем кожаном чемоданчике и оставлять в каждом доме,
куда его вызывали с неотложной помощью.
Дима вернулся домой. Тигренок спал посреди комнаты, вытянув лапы.
Брюшко у него поднималось и опускалось, треугольничек уха подрагивал во
сне - должно быть, тигренку снилась уссурийская тайга. Дима некоторое
время смотрел на него, потом подошел к окну и отодвинул занавеску.
За окном стояли дома в расцвеченных окнах, как новогодние елки в лам-
почках. А совсем внизу - темные, еле различимые в сумерках, стояли са-
раи.
Дима стоял, прислонившись виском к раме, и думал о том, что еще мо-
лод, что впереди у него много лет жизни и много интересных событий и
встреч.
Это было воскресенье, и это было самое счастливое воскресенье во всей
его сознательной жизни.
Конец дня немножко испортила мама. Мамы умеют любить, как никто дру-
гой, и, как никто другой, все портить.
- Дима! - строго окликнула мама и, когда Дима обернулся на голос,
молча указала пальцем в угол.
Дима проследил глазами направление пальца и увидел в углу возле тиг-
ренка лужу неправильной формы.
- Вытри! - распорядилась мама и опустила свой палец.
Этот эпизод был лишний и никак не монтировался со всем днем и с Дими-
ным предыдущим настроением. В кино, например, режиссер пришел бы в мон-
тажную, взял ножницы и вырезал из картины такой эпизод. Дима вырезать
ничего не мог, поэтому он покорно направился в ванную комнату. В ванной
на батарее висели половые тряпки, некоторые происходили от старых шта-
нов, другие - от рогожных мешков. Дима выбрал ту, что из мешка.