"Лариса Токарь. Дорога к Храму " - читать интересную книгу автора

Почти напротив библиотеки - здание бывшего ГОСЕТа. Театра я не застал,
мы жили в области, а когда наша семья в Биробиджан переехала - говорили, "он
погорел". И я не понимал, что это значит. А постарше стал, узнал - не
погорел он. Закрыли, разогнали, пересажали. И когда в шестидесятые дядя Миша
Бенгельсдорф открывал театр, который назвали народным, кое-кто из старых
актеров вернулся. И у него играли.
Здесь же в Доме пионеров выступали гастролеры из других городов и даже
республик.
Старшеклассниками мы с моим другом Серегой Симоновым успевали
посмотреть там все. С черного хода, естественно. Серега легко убедил меня,
что нормальные люди по-другому в театр ходить не должны. Просить же у
родителей денег на билет в голову не приходило. Они сами ходили в театр
нечасто. Из-за бедности, понятно. Но когда все-таки выбирались, то спектакль
потом долго обсуждали. В те редкие счастливые дни билет покупали и мне.
А вот одна фраза папы из тех времен. Ранней весной, когда появлялись
первые овощи, он, придя с рынка, сказал:
- Уже продают огурцы... для тех, кто ворует.
Сразу за Домом пионеров - редакции газет "Биробиджанская звезда" и
"Биробиджанер штерн".

"Звезда" много лет высокий уровень держала благодаря собравшейся там
приличной журналистской и писательской братии.
Ну а Штерн" не знаю кто читал, разве что мой папа. Но выписывали ее все
(евреи, конечно) - чтобы поддержать.
На здании редакции - вывеска на идише. А в ресторане даже меню на
мамэ-лошн, с переводом, конечно. Читают, понятно, только перевод. Старики
ведь в ресторан не ходят. А зачем, спросите, пишут? Положено - автономия.
Евреев почти нет, но открыли новую синагогу.
Дальше педучилище, когда-то одно из двух четырехэтажных зданий города.
Еще наша первая школа. Это сейчас многоэтажные новостройки, а тогда город
пониже был. В памяти - рассказы мамы о директоре школы Ворсовском -
патриоте, ораторе, интересном человеке. Он и в Житомире был директором
педучилища, когда она его заканчивала. В сорок восьмом не хотел соглашаться
с обвинением, а когда в пятьдесят четвертом ему в лагере объявили, что
свободен, умер в течение нескольких минут...
**
Ресторанный шницель на вилке...
...Если от обкома уйти налево, то через Советскую улицу к двухэтажному
голубоватому особняку КГБ - прямая дорога.
На бывшем пустыре справа от набережной было импровизированное
футбольное поле с дикими командами худых и толстых - "узников" и
"надзирателей". Вовка Зар за худых в воротах стоял, до сих пор вспоминает,
как я ему с углового "сухой лист" послал, случайно, конечно.
А однажды вечером, к полуночи ближе, Адик здесь пир устроил, в честь
окончания института. Это в продолжение бала в ресторане. И притащил с собой
декана Деревянкина, между прочим, чемпиона края по шахматам.
Декан пытался организовать толпу на исполнение романса, дирижировал, и
все пели:
Не улетай, родной, не улетай.
Из кармана черного пиджака маэстро торчал ресторанный шницель на