"Татьяна Толстова. Коричневый Предел. Там, где зимуют раки" - читать интересную книгу автора

"Какая легенда? Не томи, рассказывай, пока она не вернулась!"
"Все банально просто, - Меч предал голосу таинственность, - Существует
поверье, что на Земле изредка, но рождаются люди, способные воздействием
мысли открывать порталы в иные мира. Одновременно на всей планете могут
рождаться и жить только шесть таких человек. Большего количества Хранителей
Врат энергополе не выдержит. И если твоя соседка одна из них, то..."
"Знаю, знаю, ты уже говорил - билет обратно у нас в кармане", -
закончила я мысль Феликса.
Тем временем вернулась Анна Ивановна, неся в руках толстенную книгу. За
окном стояла глухая ночь, и нам пришлось включить свет, хотя этого не очень
хотелось. Сумрак придавал нашей беседе таинственность, окрашивая полуночный
разговор в загадочные тона.
- Вот, Найяр, посмотри, - соседка упорно называла меня новым именем.
Книга легла на кухонный стол, и я невольно вскрикнула. Точно такие же
фолианты мне доводилось видеть в императорском дворце Шамри. Но, откуда
Книга Тайн тут, в мире людей, признающим магию, только как сюжет фэнтезийных
фильмов, да книг авторов-фантастов? Еще одна загадка без ответа.
- Начну все с начала, - Анна Ивановна грузно опустилась на табурет, -
Все началось в дни моего детства, в далеком тридцать девятом году прошлого
столетья.
Странно, а ведь я даже не знаю, сколько лет соседке и когда она
родилась. Выходит, что перед самой войной. Не представляю, через что ей
пришлось пройти. Война, разруха, голод... Обо всем этом мое поколение знает
только из фильмов да телепередач.
- Моя семья жила под Петрозаводском, в местечке, называемое Вышняя
Пась. Еще в тридцать третьем году моего отца сослали туда, как пособника
контрреволюционерам. Можно считать, что ему неслыханно повезло, и его вместе
с моей матерью не расстреляли. Сейчас этой глухой деревушки ни на одной
карте не сыщешь. Ее, как и множество подобных, стерли с лица Земли. Но я
несколько ушла в сторону. Так вот - жили мы, как ты поняла, в глухой,
забытой Богом и людьми деревне. Держали небольшой огород, кур. Иначе бы с
голоду померли.
Соседка смахнула не прошеную слезу. Воспоминания давались ей с трудом,
я терпеливо ждала, когда Анна Ивановна продолжит рассказывать.
- Деревенька невесть какая, восемь дворов. Ни тебе "електриства", как
говорил наш сосед, дед Кузьма, ни власти. Бывало, правда, изредка заезжали
чекисты, но и то, чтобы проверить - тут мы или в бега подались. Помимо нашей
семьи, другие "политические" в Вышней Паси не жили. Власти не селили,
боялись, наверное, что заговор устроим. А какой заговор-то? Отцу моему до
политики, как до луны - ему семью надо было кормить. Я, да двое старших
братьев, матушка - вот и вся гвардия ссыльного Ивана Львовича Куприянова.
С рассвета до заката отец с братьями в огороде да по хозяйству, мать в
доме хлопотала, а я по заброшенным домам лазила, развлекалась. Мне тогда лет
пять было, считалось, что взрослая уже, чтобы за мной приглядывать. В
бытность свою деревня считалась зажиточной, многолюдной, дворов тридцать
насчитывалось. Только вот большевики после семнадцатого красной волной
прошлись, и от деревни ничего не осталось. Позарились краснопузые на чужое
добро, силой отобрали. Кого расстреляли, кого увезли в неизвестном
направлении.
Во взгляде бывшей комсомолки промелькнули огоньки ненависти.