"Уве Тимм. Открытие колбасы "карри" " - читать интересную книгу автора

голове, в черных чулках и узкой юбке, рядом с ней - молодой человек.
Бросаются в глаза ее удивительно светлые волосы, хотя снимки очень нечеткие.
Вот фотография какого-то праздника, у нее весьма лихой вид, лицо сияет, она
сидит в шляпке из бумаги, с бумажной змеей, обвивающей ее шею, а вот она в
кресле, почти совсем утонула в нем, это делает ее ноги, стыдливо сжатые, еще
длиннее, юбка немного задралась кверху, и виднеется начало чулка.
Лена Брюкер с грудничком на руках, поддерживает его головку, рукава ее
платья-халата закатаны. Он вспомнил о своем сыне, которого видел всего
двадцать дней, малыш принимался громко плакать, когда он хотел его
приласкать. И если быть честным, эта кроха, требовавшая к себе слишком много
внимания, испортила ему отпуск. Нет, нельзя сказать, что он возненавидел
сына, но он чувствовал, в чем не сразу признался себе, нетерпеливое
раздражение, поскольку жена постоянно должна была заниматься ребенком: его
надо было перепеленать, помыть, смазать кремом или просто подержать на
руках. Он кричал по ночам до тех пор, пока она не брала его к себе в
постель, то есть просто клала между собой и им. И надо признаться, он
ревновал ее к малышу. Бремер листал альбом дальше и нашел его, того, кто,
судя по всему, был ее мужем: высокий, стройный мужчина, в отличном костюме,
с сигарой, его левая рука небрежно упирается в талию, ни дать ни взять -
кинозвезда. Бремер отложил альбом, я же - годы спустя - листал его дальше;
вот дети фрау Брюкер, сын в форме гитлерюгенда, на последних снимках - в
форме помощника зенитного расчета. И еще много невклеенных фотографий,
которых Бремер не мог видеть; дочь с внуком, сын трубочист возле своего ФВ*.
Это уже фотографии пятидесятых и шестидесятых годов. На них фрау Брюкер в
разные годы то в длинной юбке, то в более короткой, туфли то на платформе,
то на тонкой, как стилет, подошве; потом пошли фотографии в скучных платьях,
купленных в магазинах шестидесятых годов, никакого тебе глубокого выреза, ни
талии - хотя у нее была хорошая фигура, - склеенные лаком волосы с проседью,
при этом у светлых блондинок седина заметна только тем, кто видел ее воочию,
как я, стоя возле ларька фрау Брюкер. Она не выглядит на пятьдесят, ей дашь
не более сорока, но лицо что-то утратило, по-моему, радость жизни; нижняя
губа, эта припухлая чувственная губа стала тоньше, и на ней появились
маленькие морщинки.
______________
* "Фольксваген", марка машины.

Бремер продолжал рыться дальше: страховой полис, счета за электричество
и газ, связка писем, перевязанных синим с красным шпагатом. Имя отправителя
Клаус Мейер. Он помедлил несколько секунд, потом все-таки развязал пачку и
прочитал лежащее сверху письмо:
"Любимая, я сижу в своей комнате на постоялом дворе "К солнцу", и
снизу, из комнаты для гостей, слышу, как играют в скат. Мне страстно
хочется, чтобы ты была здесь рядом со мной, мы бы вместе поели камбалы,
жареной, только что выловленной из Эльбы, выпили бы красного испанского
вина, который доставляют сюда через Глюкштадт, мы могли бы здесь сделать
неплохую карьеру. Ветер с силой бьет в окна, и с Эльбы доносится шум
экскаватора, похожий на стоны и вздохи земли.
Утром продал в местном галантерейном магазинчике два пакетика синих
пуговиц и дюжину перламутровых, и это все. А потом пошел к старому
корабельщику Юнге. Он действительно нарисовал мне утлегарьский рым*. А