"Уве Тимм. Ночь чудес " - читать интересную книгу автора

должно быть, и расхотелось ему держать у себя дома натуралистический мак -
макабр.
Читаем дальше! "Фридрих Второй и "картофельная война". Фридриху не
довелось попробовать клецки из сырого картофеля, какие едят в Южной
Германии. Не повезло. Равно и в военном отношении. То вперед, в атаку, то
назад, прочь с полей. Приказы Фридриха в период осенних маневров.
Батальонный командует: марш на поля! - полковой приказывает: марш с полей!"
Я положил ноги на стол. В голове шумело, читал медленно, с трудом, все
из-за водки.
"Картофель и армия неразделимы, по крайней мере, в Пруссии.
Земледельцев в приказном порядке обязали сажать картошку, Старый Фриц велел
выставить на полях караулы, ибо знал, что недоверчивые крестьяне, боявшиеся
употреблять в пищу незнакомый овощ, будут воровать то, что охраняется
войсками. Что охраняют, то ценно - считали в Пруссии.
Дали крестьянам приказ - сажать. Административно-командная система
экономики, оказавшая влияние и на кулинарию. Вареная картошка как
заполнитель пустого брюха. И в наши дни картофель - просто корм. Ср.:
рабочие и проч. столовые на предприятиях народного хозяйства".
В одной из книг была сложенная в восемь раз пожелтевшая таблица с
тщательно нарисованными и от руки раскрашенными изображениями картошки
разных сортов. Я сонно подумал: на таких изображениях характерные черты
выступают гораздо ярче, чем на фотографиях.
В глубине помещения, насколько позволял разглядеть сумрачный свет,
падавший сверху из маленьких окон, была составлена мебель из дуба - шкаф,
стол, стулья, а еще кухонная мебель - белые, гладко окрашенные полки и стол,
высокий шкафчик-пенал для метелок. Казалось, эти нагроможденные друг на
друга вещи покачиваются и гнутся под ветром, словно деревья в бурю, доски
поскрипывали, а в тени на земле стоял мой брат, которого я знал лишь по
фотографиям, оставшимся с войны. Брат пытался выдвинуть ящик шкафа,
опустившись на колени, - я забыл, что у него не было обеих ног. "Очень
трудно, - сказал он, - вытащить самый нижний ящик". Канцелярские шкафы; я
стал выдергивать ящики, один, другой, третий... все они были набиты
комочками бумаги, тщательно скатанными бумажными шариками. Развернул один -
это была страница, исписанная моей рукой. Но брат хотел открыть совершенно
определенный, нижний ящик. А это не удавалось, никак, даже силой. Ящик
заклинило. Я тянул легонько, а делал вид, будто из кожи вон лезу. "Надо
по-настоящему захотеть, - сказал брат. - Надо. Ну, поехали!"
- Надо ехать, - произнес кто-то над моей головой.
Я ошалело протер глаза. Возле дивана стоял Гор.
- Подвезти вас? Мне в город. Могу подбросить.
Гор, это Гор стоял в темноватом складе. Наверное, час уже поздний,
может, и вообще вечер.
- Вы заснули. Все водка-водочка. Нашли, что искали?
- Нет. - Я сунул русские книги в коробку, взял только раскрашенную от
руки таблицу и вслед за Гором двинулся к выходу.

Глава 8
"ВОД ГЛУБИНУ ПОКИДАЕТ МОРСКОЙ ПРОНИЦАТЕЛЬНЫЙ СТАРЕЦ..."*

* Гомер. Одиссея. Песнь четвертая. Пер. В. А. Жуковского.