"Татьяна Тихонова. Гости из прошлого " - читать интересную книгу автора

многоярусных мегаполисах-муравейниках, а в отдельном доме, да еще так близко
к воде, уровень которой менялся не по карману быстро для простых землян, они
занимали апартаменты порой в несколько этажей.
В окнах последнего этажа жалюзи открывались очень редко.
"Он так совсем свихнется", подумала горничная о мрачном жильце
прекрасного номера с бассейном на крыше, входя в скоростной лифт, полетевший
вниз по внешнему фасаду здания, сверкая на солнце всеми гранями прозрачной
кабины.
Как только стих последний звук стремительно удаляющегося лифта, в
темноте большой комнаты, разбавленной лучами света, пробивающегося сквозь
приоткрытые жалюзи, почувствовалось движение. Очень худая, высокая фигура
тяжело поднялась с раскинутого на все ярко-желтые подушки дивана и поплелась
к окну. Попавшее в полосы света лицо оказалось очень правильным. Его точеные
черты все явственней проступали из сумрака. И его можно было бы назвать
красивым, если бы не жуткое безразличие, сквозившее в каждой опустившейся
мыщце этого необычного лица. Его можно было бы назвать безумным, однако
дикое отчаяние, застывшее в синих жестких глазах, не позволяло этого
сделать.
Приблизившись к окну, он прижал лицо к жалюзям и замер, уставившись в
их солнечные щели. Там, медленно перекатывая разморенные под жарким солнцем
волны, лежал океан. Ни белоснежных парусов яхт, ни многочисленных лодок,
которые снуют здесь целыми днями, не было в этот ранний час перед ним. Одна
вода во всем своем величии занимала все пространство до самого горизонта,
сливаясь с серо-голубым маревом неба. Лихорадочный взгляд настойчиво
вглядывался в слепящую синеву...
Время текло медленно... Мужчина, оторвавшись, наконец, от окна,
развернулся и, бесцельно взглянув вокруг, бесшумно прошел по длинношерстному
ковру мимо раскинутого огромного дивана, единственного в этой комнате, мимо
других комнат, существование которых его не интересовало никогда... Огромная
столовая встретила его все той же прохладой и полутьмой. Экран вызова
обслуживающего персонала призывно подмигивал синим огоньком на стене
роскошного бара.
Мужчина открыл холодильник и привычным жестом выхватил одновременно
пять апельсинов. Отвернувшись, он нашарил другой рукой длинный нож,
перевернул высокий фужер, который в единственном числе был подвешен в сушке
и резким взмахом ножа отсек нижнюю часть всех пяти апельсинов сразу.
Развернув руку боком, лениво выжал пенящийся сок в фужер, и залпом жадно
выпил его, бросив в матово отсвечивающую мойку пять абсолютно выжатых корок.
Найдя в шкафу ржаной багет, он жадно отхватил крепкими зубами добрую
половину и лениво нажал кнопку заказа на стене.
В засветившемся меню он отметил все тот же ржаной багет, апельсины,
подумав, ткнул в филе семги, приготовленное на гриле, и добавил в опцию
"Прочее" опий, нажав на появившемся английском алфавите длинными пальцами
несколько букв. Панель, издав жалобный писк, выдала сообщение о том, что
наркотики вредят его здоровью, но после подтверждения просьбы успокоилась, и
вскоре легкое жужжание возвестило о том, что заказ выполнен.
Фигура мужчины, видневшаяся в свете, сочившемся сквозь приоткрытые
жалюзи, удивляла. Но прекрасно вылепленные, безвольно поникшие плечи, мощные
руки, брошенные вдоль сильного тела, длинные, атлетические ноги, не скрытые
короткими измятыми шортами, дополняли все то же отчаяние, сквозившее и