"Людвиг Тик. Гейнрих фон Офтердинген" - читать интересную книгу автора

дивную радость, порожденную тем, что стоит в близкой связи с нашей
сокровенной сущностью, с занятиями, для которых мы предназначены и
подготовлены с колыбели. Быть может, всякому другому эта работа показалась
бы ничтожной, низменной и отталкивающей; но мне она представлялась столь же
необходимой, как воздух для груди и пища для желудка. Мой старый учитель
радовался моему усердию и сказал мне, что при таком прилежании и внимании, я
могу сделаться хорошим рудокопом. Как велико было мое благоговение, когда я
впервые в жизни, шестнадцатого марта, уже сорок пять лет тому назад, увидел
царя металлов в нежных листиках между расщелинами камней. Мне казалось, что
он как бы заключен в темнице и приветливо сверкает навстречу рудокопу,
который с такими опасностями и трудностями пробил себе путь к нему через
крепкие стены, для того, чтобы вывести его на свет Божий и дать ему воссиять
на царских венцах и на священной утвари, а также для того, чтобы он владел и
управлял миром в виде всеми почитаемых и свято хранимых монет, украшенных
портретами. С тех пор я все время работал в Руле и дошел постепенно до
должности высекальщика, который управляет работой в каменоломне; до того я
был приставлен к нагрузке отколотых кусков в корзины.
Старый рудокоп остановился, чтобы передохнуть, и выпил, чокнувшись со
своими внимательными слушателями. Они весело подняли стаканы с кликами: "Бог
в помощь!" Гейнриху рассказ старика очень понравился и ему захотелось
слушать дальше.
Слушатели стали говорить про опасности и странности горного дела и
вспоминали разные удивительные предания; старик только улыбался и ласково
исправлял неточности в их рассказах.
Спустя несколько времени Гейнрих сказал: - Вы, вероятно, видели и
испытали очень много любопытного на своем веку. Надеюсь, вы никогда не
раскаивались в выборе своего образа жизни? Не будете ли вы столь любезны
рассказать нам, как вам жилось с тех пор и куда вы держите путь. Вы,
вероятно, много где бывали, и я предполагаю, что вы теперь более, чем
простой рудокоп.
- Мне самому приятно, - сказал старик, - вспоминать про минувшие
времена, когда я не раз имел основание убеждаться в милосердии и доброте
Господней. Судьба дала мне радостную и веселую жизнь, и не было ни одного
дня, когда бы я не лег спать с благодарностью в сердце. Я был всегда
счастлив в моих начинаниях, и наш небесный отец сохранял меня от лукавого;
мне дано было поседеть в почете. После Бога я всем обязан моему старому
учителю, который уже давно отправился к праотцам; я не могу вспоминать о нем
без слез. Он был человек старого времени, верный сердцу Господню. У него
были высокие помыслы, и все же в делах своих он был кроткий младенец.
Благодаря ему, стало процветать горное дело, и герцог богемский приобрел
несметные богатства. Страна сделалась богатой, населенной и цветущей. Все
рудокопы чтили в нем отца, и пока будет стоять Эула, имя его будут называть
с умилением и благодарностью. Он был родом из Лаузица, и его звали Вернером.
Его единственная дочь была еще ребенком, когда я поселился у него в доме.
Мое усердие, моя верность и моя страстная привязанность к нему с каждым днем
все более располагали его ко мне. Он дал мне свое имя и усыновил меня.
Маленькая девочка выросла и сделалась милым созданием; лицо ее было таким же
ясным, приветливым и светлым, как ее душа. Старик видел, как она привязалась
ко мне и как охотно я болтаю и шучу с нею, не отводя взгляда от ее голубых,
ясных, как небо, и сверкающих, как хрусталь, глаз и часто говорил мне, что