"Тиамат. Врата Славы. История Ашурран-воительницы" - читать интересную книгу автора

победила. Словно черная молния, металась она по арене, нанося удар за ударом
и снова отскакивая, за что народ тут же прозвал ее Сколопендрой.
Сам Марцелл, глядя на это, устрашился. Понял он, что нелегко будет ему
добиться желаемого от такой грозной воительницы. Однако своих попыток не
оставил. Решил он теперь попробовать добром. Пришел к решетке, за которой
держали Ашурран отдельно от остальных бойцов, и стал уговаривать. Сулил он
ей роскошное жилище, лучшие блюда и вина, а буде она сама захочет драться на
арене, то первоклассное оружие, броню и противников по выбору.
Ашурран рассмеялась ему в лицо.
-Аррианки делят ложе только с теми, кто красив, или храбр, или то и
другое вместе, а уж к тебе-то слова эти никак не относятся, жирная свинья.
Убирайся подобру-поздорову, пока я тебе глаз не вышибла.
И с этими словами прянула вперед с быстротой, превышающей человеческое
разумение, и хлестнула цепью по решетке, и еле хозяин уберег глаза, успев
отпрыгнуть.
Стал ей грозить Марцелл ужасными карами, потрясая кулаками.
-Если убьешь меня, потеряешь свои деньги, - спокойно сказала она. - А
если позовешь слуг, чтобы сковать меня по рукам и ногам, то парочке я успею
переломить хребет, да и тебе самому не поздоровится. Или ты не слыхал, что
аррианки обладают даром лишать мужчину мужской силы, так же как и пробуждать
ее? Кто коснется меня против воли, станет евнухом. Таково мое слово.
Испугался хозяин и решил повременить со своей похотью. Надеялся он, что
Ашурран со временем одумается и уступит его домогательствам. Пока же держал
он ее отдельно от остальных, не допуская к ней мужчин, из ревности, да еще
потому, что нельзя было бы в случае беременности выставлять ее на арену, и
король мог из жалости к ее положению даровать ей свободу.
Шло время, а Ашурран не выказывала никаких признаков недовольства своей
жизнью. Исправно дралась она на арене, и народ приветствовал ее радостно.
Однако не завоевала она народной любви, потому что не стремилась превратить
поединок в зрелище и, бывало, заканчивала его одним ударом. К тому же не
могли ланкмарцы превозмочь извечной своей ненависти к Арриану и его
обитателям.
Иногда Марцелл приходил к камере Ашурран и пытался ее увещевать, но она
прогоняла его насмешками или грубыми словами, а временами и вовсе головы не
поворачивала в его сторону. Черная злость кипела в груди Марцелла, и
выставлял он Ашурран против самых сильных противников, иногда до десятка в
день. Тяжело ей приходилось, и не раз обагряла она кровью песок арены, но
сила духа никогда ей не изменяла.
Как-то раз представился ей случай отомстить Марцеллу за свое унижение.
Было это так.
Лелея свою похоть, измыслил Марцелл новый способ овладеть Ашурран.
Пришел он к своей жене Аврелии, хозяйке над кладовыми и кухнями, и велел ей
приготовить дурманящее питье, какое использовали при лечении ран, чтобы
избавить пациента от боли. Погружало оно человека в долгий и глубокий сон.
Аврелия, конечно же, догадалась, что питье понадобилось не для раненого
гладиатора. Не по чести было ей терпеть блудливость мужа, и часто ей
удавалось смягчать его дурной нрав и удерживать от бесчестных поступков.
Аврелия распорядилась сварить питье, но будто бы случайно подлила его
собственному мужу. Когда он захрапел, Аврелия отправилась к камере Ашурран,
рассказала, что задумал Марцелл, и оставила ей кувшин с водой.