"Джим Томпсон. Дикая ночь" - читать интересную книгу автора

- Господи, - сказал он, водя по нему лезвием взад и вперед. - Такую
штуковину надо точить как следует. Иначе ты с такой мотыгой ничего не
сделаешь. Я как раз собирался перерезать горло одному козлу... Вот, держи. -
Он вернул мне нож. - Лучше уже не заточишь. Режь им только людей, и все
будет в порядке.
- Послушай, - сказал я. - Я не совсем...
- Это ты послушай, - перебил меня писатель. Он потянулся и достал из-за
пояса мой "люгер". Поднес пистолет к приборной доске и внимательно его
рассмотрел. - Ну что, неплохо, - сказал он. - Но если тебе действительно
нужен ствол, советую вот это. - Он снова открыл бардачок и вытащил из него
автоматический кольт 32-го калибра. - Хочешь попробовать? Давай? Попробуй
его на мне. Останови машину и испытай их оба.
Он сунул их мне в руки, повернул ключ зажигания и... Я не знал, что
сказать.
Наконец он рассмеялся - не так, как смеялся раньше, а более
дружелюбно, - и засунул "люгер" мне обратно за пояс, а кольт убрал в
бардачок.
- Чепуху несу, верно? - подмигнул он. - Далеко едешь?
- Чем дальше, тем лучше, - ответил я.
- Отлично. Тогда до Вермонта. Будет время поболтать. Мы так и ехали без
остановки, сворачивая на обочину только для того, чтобы поменяться местами
или перекусить в кафе, и при этом почти все время разговаривали. Не о себе и
не о своих делах. Он ничего не вынюхивал. Просто болтали о книгах, о жизни,
о религии и прочих таких вещах. Все, что он говорил, было очень необычно, и
я был уверен, что запомню это навсегда, но в конце концов в голове осталось
только несколько фраз.
- Ад, конечно, есть. - Я слышу, как он это говорит, прямо сейчас, когда
лежу на кровати, и она дышит мне в лицо, прижавшись всем телом. - Это такая
серая пустыня, где от солнца нет ни тепла, ни света и Привычка лежит
вповалку с Желанием. Это место, где смертное. Хочу обитает вместе с
бессмертным Необходимо, и, когда наступает ночь, тьма оглашается стонами
одного и экстатическими воплями другого. Да, ад есть, мой мальчик, и совсем
не надо его искать...
Когда мы, наконец, расстались, он дал мне сто девяносто три доллара -
все, что у него было в бумажнике, не считая десятицентовой монеты. И я
никогда его больше не видел и даже не знаю его имени.
Фэй снова начала храпеть.
Я взял сигарету и бутылку виски и вышел в ванную. Закрыл дверь и сел на
унитаз. Так я сидел, наверно, часа два или три, пил виски, курил и думал.
Я думал о том, что потом стало с этим парнем и продолжает ли он
выращивать в Вермонте свои штуковины. Вспоминал, что он говорил об аде, и
раньше это никогда не значило для меня так много, как сейчас.
Конечно, я совсем еще не был стариком, но я уже начал подумывать, что
со мной будет потом, когда я начну стареть. И это привело меня к вопросу,
сколько мне на самом деле лет, потому что я этого не знал.
Я знал только то, что говорила мне мать, а она говорила всегда
по-разному, один раз одно, а другой раз другое. Может быть, она и сама не
знала. Может быть, она просто пыталась подсчитать, но, если учесть, сколько
у нее было детей, вряд ли ее расчеты могли быть точными. Значит...
Я сам попробовал заняться вычислениями, но это было нелегко. Прибавлял