"Эндрю Оффут, Роберт Асприн. Тень колдуна (Мир Воров #12)" - читать интересную книгу автора

"добрый" старый Синайхал разве напал бы из засады?
После того, как кочевники-тейана забрали в пустыне их коней и
провизию, Шедоуспан подождал ночи и пробрался в их лагерь. Он вернул
отнятое сторицей, включая новых коней и несколько жизней. Что касается
Синайхала, то это был вероломный разбойник, который показал им неверную
дорогу в лесу, а сам притаился там, собираясь убить Ганса. После поединка
на мечах Ганс и Мигнариал получили еще двух лошадей, а также благословения
тех людей, которые были без ума от радости, что разбои Синайхала
закончились вместе с его поганой жизнью.
Сейчас Ганс надеялся, что Мигни не вспомнит о том, что, если бы они
путешествовали не одни - какая глупость! - ас караваном, они не завладели
бы всеми этими лошадьми, которых потом удачно продали. Она не вспомнила.
- Но-о, Ганс, я надеялась...
Решение солгать насчет своей работы заставило Ганса занять
оборонительную позицию, и он посуровел голосом и лицом.
- Проклятие, Мигни, ты всегда беспокоишься, как бы я не оказался в
опасности! Ты не хочешь, чтобы я взбирался по стенам, не хочешь, чтобы я
воровал, не хочешь, чтобы я предпринял невинную маленькую прогулку на юг в
качестве телохранителя благородного графа. Чем, по-твоему, я должен
заняться, стать портным или брать у тебя уроки ясновидения?
И под конец, глядя в ее болезненно исказившееся лицо, он добавил еще
один штрих к своей лжи:
- По крайней мере, это работа, а не воровство!
Она тут же начала извиняться, чувствуя себя виноватой за то, что так
холодно приняла его добрые вести, и он тоже, в свою очередь, почувствовал
себя виноватым. Так всегда случалось, когда он лгал и делал ей больно. Он
был уверен, что между мужчиной и женщиной не должно быть лжи. Как и у
многих других, такое чувство вины вызывало желание самооправдания, а оно в
свою очередь порождало вызывающее поведение.
Он стремился к этому неосознанно, но всегда находил повод вновь
вихрем умчаться оттуда, где была она. На этот раз он ушел, даже не
захватив с собой широкополую фиракийскую шляпу с перьями. Она не окликнула
его, но он знал, что она плачет, и это не доставило ему удовольствия.
"Я не могу измениться так, как она хочет, - расстроенно думал он, -
но черт меня подери, я хотел бы измениться!"
Нотабль догнал его на улице, издав тот причудливо тонкий булькающий
звук, какой он всегда издавал, когда хотел пообщаться во время прогулки.
Ганс знал, что Мигнариал пришлось выпустить кота, и он сделал вид, что не
заметил его. Боги знают, сколько раз сам Нотабль его игнорировал!
- Мммау?
- Цыц, Нотабль, я схожу с ума, и мне нужно подумать. Нотабль
задержался, чтобы обнюхать два-три стебелька чахлой травки, по кошачьей
привычке стараясь продемонстрировать свою незаинтересованность в обществе
этого верзилы, с которым его связала судьба. Мало кто уловил бы то
впечатление, которое произвели на кота цокот копыт и позванивание
колокольчиков - еще одно городское установление - на проезжавшей
продуктовой колымаге; однако Ганс заметил, что кот отреагировал на повозку
и здоровенных лошадей быстрым подрагиванием хвоста.
- Хочешь дыньку, эй, парень? - окликнул его возничий.
- Не-а, у моей девушки уже есть две кругленькие, - отозвался Ганс и