"Эндрю Оффут (Под ред.Р.Асприна). Одиннадцать сребреников (Мир воров #11)" - читать интересную книгу автора

от колодца.
- Хм, - произнесла Мигнариал, недоуменно хмурясь. - Зачем это нужно?
И для чего нужна такая надпись? Они что, думают, что мы увезем навоз наших
одров с собой?
Ганс хмыкнул и сказал:
- Ты никогда не знала, что такое бедность. Девушка резко обернулась к
нему. Ее лицо выражало инстинктивный протест, который многие люди
проявляют, услышав малейший намек на то, что им якобы живется не так уж
плохо.
- Ты полагаешь, что мы купаемся в роскоши? У нас в семье девять
человек!
- Нет, я хочу сказать, что вы не знали настоящей бедности. Глубокой
нищеты, грязной нищеты, когда даже кусок козьего помета становится
ценностью. Я узнал об этом довольно рано, когда был еще совсем мал. Самый
лучший помет - козий, но говорят, что верблюжий - еще лучше. Любой навоз
может служить неплохим топливом, если он как следует подсохнет. Он горит,
и горит довольно долго. В Низовье полно людей, у которые нет дров даже для
того, чтобы приготовить пищу, понимаешь, Мигни? Она молитвенно сложила
ладони вместе.
- Ох, мне кажется, ты знаешь очень много такого, чего не знаю я.
- Я знаю, что значит быть бедным, - согласился он и начал обходить
крошечный оазис, отыскивая место, где сложили навозные лепешки те, кто
побывал здесь до них.
- Я люблю тебя, Ганс, - пробормотала Мигнариал. Для нее было счастьем
просто наблюдать за ним, смотреть, как он ходит. Наступала ночь, а ночь
была временем, принадлежавшим Гансу. Лучше всего он передвигался в ночном
мраке.
"Эти улицы - мой родной дом", - сказал он однажды другой женщине,
которая была более мудрой и более опытной. Как оказалось, достаточно
опытной, чтобы использовать его. "Они родили и вскормили меня". С
Мигнариал он никогда не был самоуверен и дерзок, потому что с нею этого не
требовалось: с нею он чувствовал себя спокойно, он мог позволить себе быть
почти самим собой. Это было нелегко для Ганса, прозванного Порождением
Тени, вора из Санктуария, именуемого Миром Воров.
Замерев возле колодца, Мигнариал смотрела, как он идет, смотрела, как
он движется. На протяжении многих лет она не упускала ни единого случая
полюбоваться этим зрелищем. Она любила наблюдать за походкой Ганса - такой
гибкой и ловкой, движениями - такими плавными, что казалось, будто он
скользит, едва касаясь ногами земли.
"Ганс ходит, словно охотящийся кот", - говорили некоторые жители
Санктуария, слегка вздрагивая при этом. Но на самом деле все было не так.
Ганс скользил. При каждом шаге его мягкие сапоги отрывались от почвы всего
лишь на ширину пальца. Он ступал не на пятку и не на всю ступню, а на
подушечки пальцев. Некоторые подшучивали над этим (впрочем, только тогда,
когда Шедоуспана не было поблизости), потому что эта скользящая, вихляющая
походка выглядела довольно странной. Более высокородные персоны взирали на
Ганса с восхищением, как на некое произведение искусства, и в то же время
с некоторой робостью. У женщин - и высокородных, и не особо высокородных,
в том числе и у Мигнариал - это восхищение нередко наслаивалось на
интерес, хотя и подспудный. Мигнариал никогда не думала и не говорила