"Роберт Асприн. Кровные узы (Мир воров #9)" - читать интересную книгу автора

испытать свою силу.
Он вообще не был уверен, сможет ли он сотворить еще что-нибудь.
Дом, покинутый им, был таким же безмолвным, как и в те жуткие дни,
когда Джилла была пленницей Роксаны. Латилла и Альфи находились вместе с
Вандой во дворце. Ведемир с завистью смотрел, как пасынки восстанавливают
форму, готовясь к походу, а сама Джилла жила в Доме сладострастия,
ухаживая за медленно идущей на поправку Иллирой, которая получила ранение
во время беспорядков, когда погибла ее дочь.
Если бы речь шла только о ране телесной, дело было бы не так плохо,
подумал Лало. Ему казалось, что обе женщины вынашивают горе, словно
младенцев. При этих мыслях у него самого защемило сердце: его средний сын,
Ганнер, был убит у дверей ювелирной мастерской, где числился учеником, в
те же страшные дни, когда погибла девочка Иллиры.
Теперь в городе стало тихо, но это был мир истощения - скорее кома,
нежели сон выздоравливающего, и кто мог сказать, пробудятся ли вновь
когда-нибудь к жизни Санктуарий и его жители?
Поежившись, Лало прищурился и взглянул на небо. Даже если все
бесполезно, ему нужно попасть во дворец до того, как взойдет солнце.
Частью политических и религиозных переговоров, которые Лало даже не
пытался понять, явился тот факт, что Молин Факельщик нанял его написать
аллегорическую настенную фреску бракосочетания Бога Бури и Матери Бей.
Работа была такой же безжизненной, как и все, что делал художник в эти
дни, но за нее хорошо платили. К тому же Лало больше ничего не умел.
- Она должна была вырасти красивой... - безучастным голосом
произнесла Иллира. - У моей Лиллис были золотые волосы, как у ее отца, ты
помнишь? Я расчесывала их, не веря, что от меня могло родиться что-то
столь прекрасное...
- Да, - тихо ответила Джилла, - я помню. Она видела дочь Иллиры всего
лишь несколько раз, но теперь это не имело значения.
- Ганнер был самым красивым из моих детей... У нее перехватило горло.
- Да, как ты можешь понять! - внезапно воскликнула полукровка -
С'данзо. - Ведь у тебя остались другие дети! Моя же дочь мертва, а
маленького мальчика забрали! У меня никого не осталось!
- Твоя девочка была еще маленькой, - тяжело проговорила Джилла. - И
неизвестно еще, что из нее получилось бы. А все мои усилия дать мальчику
дорогу в жизнь пропали даром. Он никогда не порадует меня внуками. Ты,
может, не знаешь, но я похоронила одного грудного младенца и потеряла
другого прямо из чрева, а мальчик, родившийся после Ганнера, умер от
лихорадки, когда ему было шесть лет. Иллира, мне известна боль от потери
детей разного возраста, и вот что я тебе скажу: какого бы возраста ни был
ребенок, боль от его утраты не становится меньше. Я больше не могу родить.
Ты же молода и еще сможешь иметь детей.
- Для чего? - резко ответила Иллира. - Чтобы этот город убил и их?
Она упала на шелковые подушки, которыми в Доме сладострастия были
убраны даже комнаты для больных, и закрыла глаза.
Откуда-то снизу доносились обманчиво нежные звуки музыки. Выцветший
шелк подушек мягко светился в полуденных лучах солнца, но Джилле они
казались такими же бесцветными, как и все вокруг, с того страшного дня,
когда погибло столько людей. Иллира права - для чего поставлять новых
заложников беспощадной судьбе? Кто-то робко поскребся в дверь. Ни Джилла,