"Роберт Асприн. Кровные узы (Мир воров #9)" - читать интересную книгу автора

Темпус не мог беспокоиться по поводу того, выживет или нет
Санктуарий. Сам город был его врагом. Те, кто не страшился его, имея на то
веские основания, боялись его просто так; все прочие уже давным-давно
покинули эту помойку.
Темпус мог поручить руководство отходом Криту, старому командиру
пасынков, и Синку, полевому командиру Третьего отряда коммандос. Он мог
переждать в императорском дворце в Рэнке в обществе Терона, расспрашивая
картографов и мореходов, рассказывающих о драконах с изумрудными глазами,
обитающих в восточных морях, о сокровищах в прибрежных пещерах, подобных
которым не знает Ранканская империя. Но ни Джихан, ни ее суженый Рэндал не
понимали, что их помолвка является следствием сделки Темпуса с
Буревестником, отцом Пенорожденной, сделки, которую он из соображений
целесообразности поспешно заключил с богом, известным своей хитростью.
Хоть сделка уже заключена, Темпус не был уверен, что все проделано
правильно: во время восточного похода у него найдется дело и для Джихан, и
для Рэндала, боевого колдуна пасынков, но оба они не смогут покинуть
Санктуарий до тех пор, пока дело не будет решено.
И вот Темпус здесь, чтобы одобрить или отвергнуть бракосочетание,
чтобы убедиться, что Рэндал, боец Священного Союза и один из его друзей,
не застрял в глубинах преисподней против своей воли и что отец Джихан не
затмевает глаза дочери бурей смятения, чтобы оставить ее там, где он сам
изволил поселиться.
Темпус изменил внешность - насколько смог. Фигура его имела пропорции
древних героев, а лицо напоминало лик бога, когда-то почитаемого в
Санктуарий, но теперь отвергнутого: высоколобое, обрамленное редкой
бородой, оно взирало на зловонные переулки складского района со всем
презрением, которое порождала жизнь длиной в три столетия и даже поболее.
Лик Вашанки нес на себе Темпус в эту ночь: самовлюбленное и гордое,
полное войн и смертей, это было лицо самого Санктуария.
Он позволял Темпусу чувствовать себя здесь как дома, несмотря на
приближение грозы. В Санктуарий никогда не забывали о собственной выгоде;
его присутствие здесь по неотложному личному делу служило тому
доказательством.
Свернув на улицу Теней, ведущую к Лабиринту, Темпус увидел пустынную
заставу какой-то группировки, утверждающей, что ей принадлежит все от
дороги Ящерицы до арсенала наместника.
А поскольку этой группировкой был, как говорили, Народный Фронт
Освобождения Санктуария Зипа (НФОС), пользующийся ныне такой же его
нелюбовью, как и сам Зип, Темпус натянул поводья, направляя коня налево на
улицу Красной Глины, чтобы разведать ее, несмотря на пронизывающий ветер,
темнеющее небо и громовое обещание дождя, заставлявшее тресского коня, на
котором он сидел, вздрагивать и вскидывать к небу морду.
Темпус никогда и словом не обмолвился с Зипом, который, как
поговаривали, принял слишком большое участие в резне на улицах города и
который, как сказал Крит, совершил попытку убийства, вину за которое
постарался свалить на дочь самого Темпуса, Каму.
А так как целью этого убийственного нападения был Стратон, товарищ
Крита по Священному Союзу, эта парочка даже во время приготовления
пасынков к выступлению в поход денно и нощно отправляла на дело боевые
группы, жаждущие вырвать глаза и язык Зипа: старое лекарство,