"Варткес Тевекелян. Ночное приключение " - читать интересную книгу автора

мастерил зажигалки - зарабатывал на жизнь и вел себя тише воды ниже травы.
Не помогло. Во время очередной облавы фашисты сцапали меня. Угнали в
Германию. Сперва работал на ферме вдовы-полковничихи. Тяжело было, кормили
скудно, а работать приходилось от зари до зари. Только я приглянулся хозяйке
и вскоре добрался до ее спальни. Она дала мне охотничью куртку полковника,
его сапоги на толстой подошве, суконные брюки и поставила над другими, вроде
управляющего. Говорят, завистники водятся даже в аду. Нашлись они и среди
наших рабочих. Кто-то донес местным властям, что полковничиха сожительствует
с русским. Фашистский фюрер нашего района установил за нами слежку, и вскоре
факты подтвердились. Меня арестовали и отправили в Рурскую область, добывать
уголь для великой Германии. Как я узнал, сидя в камере, хозяйка отделалась
легким испугом и лишилась двух свиней и двадцати бутылок рейнского вина.
Началась каторга: двенадцать часов под землей, под наблюдением
надсмотрщиков, за малейшую провинность - побои. Кормили баландой да гнилой
картошкой. Я отощал, еще немного - и протянул бы ноги, но, на счастье,
подоспели американцы. Они уговаривали нас - русских, украинцев, белорусов -
остаться в американской зоне, сулили златые горы и пугали: вернетесь, мол,
до-мох! - угодите в Сибирь-матушку, большевики пленных не милуют. Я все же
решился, добрался до своих в Берлин и явился в военную комендатуру. Там со
мной побеседовали и направили в распоряжение здешней комендатуры. Ведь я на
шахтах немецкий здорово выучил.
- Но потом вы же ведь могли вернуться домой? - удивился Сердюк.
- Конечно, мог, но, как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают.
Здесь я сошелся с одной молоденькой немочкой. Появился ребенок. Я привязался
к мальчишке и, чтобы не потерять его, оформил брак по советским законам.
Вскоре родился второй. Я хочу ехать домой, а супружница ни в какую. Языка
вашего, говорит, не знаю, к тому же ходят слухи, что к немкам у вас
относятся без восторга. Не поеду, и только...
Заметив недоумение на лице Сердюка, Терещенко вытащил из внутреннего
кармана пиджака паспорт и протянул ему.
- Вы не думайте, - сказал он, - я - советский гражданин и живу здесь по
разрешению советской комендатуры. К сожалению, так запутался, что не знаю
как быть... Хоть завтра поехал бы домой, да ребят жалко. Они у меня
хорошенькие - сын и дочка. Показал бы их вам, да жены нет дома, уехала с
ребятами к сестре. Впрочем, скоро вернется, и если вы еще побудете здесь,
обязательно познакомлю.
- Спасибо. - Сердюк вернул Тарасу Ивановичу паспорт, который вертел в
руке. - Видимо, я задержусь здесь некоторое время, хочу освоить опыт местных
меховщиков, - сказал он.
- А я знал, что вы меховщик, - улыбнулся Тарас Иванович.
- Откуда?
- Тесть, отец моей жены, работает обер-мастером на бывшей меховой
фабрике Шварца. Это он рассказал мне, что вы, посетив фабрику,
интересовались техникой имитации мехов. "Этот русский, - сказал он, - так
вникал во все мелочи нашей профессии, он наверняка меховщик". Хотите, я
сведу вас со стариком, и он поможет вам во всем? Я попрошу его.
- Это было бы чудесно, - ответил Владимир Терентьевич. - К сожалению,
мастеровые не любят раскрывать свои секреты.
- Не беспокойтесь, мой старик - замечательный человек. Зовут его
Гансом, во времена Гитлера он не последовал примеру многих и не вступил в