"Варткес Тевекелян. Рекламное бюро господина Кочека (про шпионов)" - читать интересную книгу автора

музыки. Изредка ездил в деревню навещать родных, и каждый раз с подарками.
Началась война и перевернула все вверх дном.
Крестьянина Московской губернии, Загорского уезда, деревни Выселки
Василия Максимова, сына Сергея, 1897 года рождения, призвали в армию в
конце 1915 года. Как мастерового, "разбирающегося в разных механизмах",
его, после трехмесячной маршировки в учебном батальоне, зачислили в
автомобильную роту. Там Василий хорошо изучил автомобиль и вскоре стал
шофером, - профессия в русской армии дефицитная и потому довольно
привилегированная.
В автомобильной роте собрался народ мастеровой, грамотный, понимающий,
что к чему. Когда начальства поблизости не было, давали волю языкам -
говорили откровенно. Особенно толково говорил Забродин, механик с
московской фабрики "Трехгорная мануфактура", участник баррикадных боев на
Пресне, отсидевший за это восемь лет.
Про Забродина говорили, что он большевик, а кто такие большевики -
Василий в то время не знал. Спрашивать же боялся, - еще нарвешься на кого
не надо, беды не оберешься... Забродин много видел, много читал. Знай о
его разговорах с солдатами начальство, не миновать бы механику
военно-полевого суда. Солдаты автороты уважали Забродила и всячески
оберегали его. Он был первым человеком, открывшим Василию глаза на
истинное положение вещей, заставившим над многим задуматься.
Однажды осенью, когда все свободные от дежурства солдаты автороты
собрались около раскаленной печурки, Забродин, затягиваясь табачным дымом,
заговорил будто невзначай:
- Да, братцы, скверно... Третьи сутки не переставая льет дождь.
Холодно, сыро, и на душе тоскливо. Нам-то вроде ничего - есть крыша над
головой, начальство дров не жалеет...
- К чему ты это? - перебил его пожилой солдат из питерских рабочих.
- К тому, что очень уж мудрено устроен мир, одним достаются шишки, а
другим пышки... Солдатики-то сидят в сырых окопах, мерзнут, вшей кормят,
чтобы другие могли жить сытно и в тепле...
- После войны все изменится, - сказал один из солдат. - Не может
несправедливость вечно продолжаться, - добавил он, помолчав.
- Как же, изменится, держи карман шире! Вернешься домой, если, конечно,
жив останешься, все начнется сызнова, - сказал другой.
Вокруг печурки наступило тяжелое молчание. Люди, оторванные от дома, от
родных, от привычной жизни, думали каждый о своем, но думы их, как и
судьбы, были во многом схожи.
- Какой же выход? - нарушил наконец молчание пожилой солдат.
- Кончать войну - и айда по домам! Дел у нас и дома по горло, - сказал
Забродин.
- А родную землю на поругание немцам оставить?
- Зачем? По ту сторону фронта тоже солдаты. Сказать им: братцы, так,
мол, и так, давай кончать войну и марш до хауза. Они такие же горемыки,
как и мы, поймут, - сказал Забродин...
Ночью Василию спалось плохо, - из головы не выходили слова Забродина:
"Кончай войну - и айда по домам". Почему бы и нет? Очень даже просто, -
если солдаты побросают винтовки, тогда и войне конец. В ту ночь Василий с
тоской думал, как было бы хорошо вернуться домой, - хотя какой у него дом?
Комнатенка, которую он снимал пополам с товарищем, да старая отцовская