"Павел Тетерский. Клон-кадр " - читать интересную книгу автора

безнадежно хрипит, искажая звуки, порожденные воспаленными мозгами
участников группы "Тооl". Люди, слушающие группу "U2", говорят, что "Тооl" -
музыка для тинейджеров, потому что она тяжелая.
Музыка для тинейджеров - это музыка для тех, кто не перебесился.
Перебеситься считается благом, которое приходит с возрастом.
Если попасть в гарем к какому-нибудь гомосексуальному исламисту, то
через какое-то время ежедневная процедура откатывания в анус скорее всего
тоже начнет казаться благом, к осознанию благости которого ты пришел не
сразу, но со временем. Если жизнь - война, то все поражения в этой войне
peaбилитируются при помощи приобретенной мудрости смирения.
Ненавижу мудрость смирения. Вообще ненавижу мудрость.
Я не согласен с тем, что говорят поклонники группы "U2". Я считаю, что
всех поклонников группы "U2" надо запирать в офисах и не выпускать оттуда
даже на ночь.
Об офисах: офисы ругают те, кто сам сидит в них с утра до вечера (и при
этом не любит группу "U2"). Лучшие из таких людей иногда пишут антиофисные
книжки, пышущие идеальной злостью - той, на которую способен только самый
бессильный винтик. Обычно в таких книжках у главного героя срывает башню и
он либо умирает сам, либо убивает кого-нибудь еще. Посыл таков, что в этом,
дескать, виноваты офисы.
Я работаю не в офисе (бородатый популярно-культовый хит омерзительно
говнороковой группы "Ленинград" - не про меня). Мой источник дохода -
расплывчатая полудолжность внештатного фотографа в нескольких изданиях.
Некоторые из них - глянцевые. Правда, даже в них я работаю нес модой, нес
политиканами и не со светскими тусовками. Никогда не снимал идиотские рауты,
на которых Филипп Киркоров разбивает морду Юрию Шевчуку, а специально
выписанный из Прибалтики Раймонд Паулс аккомпанирует на рояле полуистлевшему
трупу Аллы Пугачевой (которая опять сделала липосакцию), и таким образом
вроде как держу марку. Так говорят обо мне те, кто думает, что я лучше, чем
я есть на самом деле.
Когда в первых числах месяца я совершаю гонорар-променад по всем этим
изданиям, иногда в моем кармане (деньги я ношу исключительно в карманах, у
меня нет ни банковского счета, ни кошелька) оказывается больше тысячи
долларов США.
Интересная штука - вранье. Взять максимально возможную цифру и вот так
невзначай упомянуть ее - походя, без уточнений - это то же вранье, только
еще хуже, потому что формально к тебе никто не придерется. Я к тому, что:
больше тысячи долларов - это вранье. На самом деле в среднем у меня выходит
пять - тире - восемь сотен. Средненькая такая зарплата, но мне хватает. Даже
на это, правда, ушли месяцы (если быть честным - недолгие, вполне
сопоставимые с необходимыми низовому клерку для такого же финансового
роста), но теперь я почти люблю свою работу.
Любить свою работу - это когда она не вызывает в тебе желания убить
всех вокруг и (или) написать об этом хорошую книгу, пышущую бессильной
злобой и имеющую все шансы стать культовой.
Любить свою работу становится легко, когда перестаешь любить все
остальное.
На самом деле, будь моя воля, я бы представился по-другому. Например,
так: промокшая штакетина, похожая на американский дорожный дредноут
пятидесятых годов. Но это бы ничего не дало людям, которые в обязательном